Заботой о Самойлове руководили не какие-либо сентиментальные чувства, не особое сочувствие к данному лицу, не импульс дружбы или симпатии (Самойлова он не знал), а чисто утилитарная оценка с точки зрения пользы партии. Он считал, что речи Самойлова в Государственной Думе по конспекту Ленина очень полезны. По этой причине — и только по этой — Самойлов почитался ценным «партийным имуществом» и его нужно беречь, охранять, делать «репарации», в данном случае, в форме лечения.
Такой подход к людям, разумеется, не исчез у Ленина, когда он стал у власти и в качестве правителя страны познал острую нужду в исполнителях, способных со знанием, умением, пользой обслужить во всех областях советское государство. Раз коммунистическая партия стала господствующей, из ее рядов, по взглядам Ленина, и нужно было выбирать людей на различные ответственные и командные посты.
При выборе этих лиц Ленин, естественно, вспоминал тех, кого близко знал в тюрьме, в ссылке, в эмиграции, по партийным съездам, по партийной переписке. Вместе с тем он очень скептически относился к их деловитости, знанию практической жизни, умению управлять государственными делами. На XI съезде партии 27 марта 1922 года Ленин с сарказмом говорил: «Вопрос в том, что ответственный коммунист — и лучший, и заведомо честный, и преданный, который каторгу выносил и смерти не боялся, — торговли вести не умеет, потому что он не делец, этому не учился и не хочет учиться и не понимает, что с азов должен учиться. Он, коммунист, революционер, сделавший величайшую в мире революцию, он, на которого смотрят если не сорок пирамид, то сорок европейских стран, с надеждой на избавление от капитализма, — он должен учиться от рядового приказчика, который бегал в лабазе десять лет, который это дело знает, а он, ответственный коммунист и преданный революционер, не только этого не знает, но даже не знает и того, что этого не знает… У нас 18 наркоматов, из них не менее 15-ти — никуда негодны, — найти везде хороших наркомов нельзя…»[90].
Не менее грустную картину наблюдал Ленин и в промышленности, где беспартийным специалистам приходилось работать под началом таких горе-руководителей: «Коммунист, не доказавший своего умения объединять и скромно направлять работу специалистов, входя в суть дела, изучая его детально, такой коммунист часто вреден. Таких коммунистов у нас много, и я бы их отдал дюжинами за одного добросовестно изучающего свое дело и знающего буржуазного спеца»[91].
А. Д. Цюрупа, бывший вместе с Рыковым и Каменевым главным помощником Ленина в последние годы его жизни, часто болел и все-таки продолжал работать. Ленин, видя, что такая работа через силу не может продолжаться и, расстраивая ход дела, окончательно выведет из строя этого ценнейшего работника, прислал ему следующую записку: «Дорогой Александр Дмитриевич! Вы становитесь совершенно невозможны в обращении с казенным имуществом. Предписание: три недели лечиться!.. Ей-ей, непростительно зря швыряться слабым здоровьем. Надо выправиться!»[92].
Термин на протяжении лет меняется: удостаивающееся внимания лицо называется то «партийным имуществом», то «казенным имуществом», но суть отношения к человеку остается одной и той же. Не нужно апеллировать к товарищеским чувствам или сочувствию к болеющему человеку, раз забота о нем диктуется в глазах Ленина гораздо более важным мотивом: Цюрупа[93] — ценное казенное имущество, беречь его командует raison d'État, польза «пролетарского государства», огромная нужда в добросовестных, умеющих, знающих свое дело начальниках, руководителях. Ленин относился к своим помощникам именно с «заботливостью, которая свойственна умному хозяину в его отношении к честным и умелым работникам».
Нельзя понять, почему Горький отрицает этот бесспорный факт, снабжает Ленина фальшивыми чертами в роде «женской заботливости», которую можно ему приписать только ради насмешки. Если эта фальшь продиктована не какой-либо целью и дипломатией, а идет просто от непонимания, тогда следует вывести, что Горький прошел мимо одной из самых существенных и оригинальных черт духовного существа Ленина. Он не понял, что, смотря на Самойлова, Цюрупу и многих других как на партийное, казенное имущество, подлежащее бережению и заботам, Ленин, с той же утилитарной и потусторонней точки зрения и с теми же практическими выводами, смотрел и на самого себя: он тоже был партийным, казенным имуществом, при том самым ценным из всех подобных имуществ, принадлежащих коллективу. В этом пункте грубейшая утилитарная самооценка Ленина переплеталась с грубо атеистической по внешним признакам, а по своей натуре религиозной верой в свою предназначенность — быть орудием свершения великих исторических целей.
93
А. Д. Цюрупа умер в 1928 году и избег участи Рыкова и Каменева, убитых по приказанию Сталина.