Однажды она сказала отцу, что хотела бы стать юристом. Отец решил посоветоваться со своим знакомым адвокатом. Тот взглянул на робкую девочку, которая еле слышно выговаривала слова, и рассмеялся:
– Ну, какой из нее юрист? Она даже говорить толком не умеет.
– Я окончательно замкнулась, ушла в себя. И прочно уверовала: я типичная неудачница, не будет мне в жизни счастья.
Но время шло. Из несуразного подростка она стала превращаться в миловидную девушку.
– В какой-то момент я решила, что сама могу поменять свою судьбу. С чего начать? Ну, наверное, с того, что зависит от меня. Я раздобыла учебники, по которым учились мои одноклассники, пока я жила в Англии. Стала сама их штудировать, много читала. И постепенно из самых отстающих превратилась в одну из лучших учениц школы.
– Не пробовали все-таки стать юристом?
– Нет, теперь у меня были совсем другие цели.
Тут надо рассказать немного о Януллиной маме. Она любила музыку, обожала принимать гостей и ходить в гости. А больше всего ей нравилось танцевать. В это замечательное занятие она вовлекла и мужа. Оба увлеклись танцевальным искусством настолько, что даже стали учить всех желающих. А потом официально открыли школу танцев.
От своих школьных неурядиц Янулла стремилась укрыться в уютном доме. Но уюта-то как раз в родном доме и не было. Зато им был пропитан дом бабушки.
Именно у мамы своей «недомашней» матери научилась она всему, что ей нравилось: готовить, наводить образцовый порядок, вязать, шить, плести кружева.
– Больше всего на свете хотелось мне иметь свой дом, чтобы его обихаживать и наполнять теплом.
…Эту картинку я наблюдаю много раз, сидя в гостиной у Януллы. Я вижу, как она делает сразу несколько дел. Готовит суп на плите. Тушит жаркое в духовке. Нагревает соус для пасты в микроволновке. Моет посуду. Протирает дверцы холодильника. Начищает до блеска металлические ручки шкафов. Смахивает пыль со стульев, переворачивая их вверх дном, залезая в каждую щелочку. И все это одновременно.
Еду она готовит не только для своей семьи, но еще и для гостей, которым вроде меня сдает комнаты. Идея совместить рабочие дела с домашними пришла не случайно.
– Я долго раздумывала, как сделать так, чтобы, не отрываясь от дома, от хозяйства, от детей, иметь возможность зарабатывать деньги. Конечно, для этого, прежде всего, надо было иметь сам дом. А это ведь очень дорого. Из чего выплачивать долги? И тогда я подумала: пусть это будет что-то вроде отеля: три комнаты на четыре – шесть человек. Я готовлю утром завтрак, вечером – горячий ужин. И дом, и работа – все в одном месте.
– Янулла, но ведь это огромный труд, – говорю я. – Каждый день готовить на девять человек, стирать белье, убирать комнаты. И все это без помощников.
– Да мне помощники не нужны. Если бы они были, тогда бы пропала идея моего дома – не просто помещения, где живут люди, а теплоты и уюта, которые я сама в нем создаю. Своими руками.
– Чего вам в жизни не хватает? – спрашиваю ее напоследок.
Она долго думает.
– Даже не знаю, что ответить. Все, о чем я мечтала, у меня вроде бы есть.
Мария Велла
Испещренное глубокими морщинами лицо. Руки в набухших жилах. Дряблая шея старого человека. В свои восемьдесят два она выглядит так, как должен выглядеть человек в ее возрасте. Но во всем этом облике есть какая-то удивительная привлекательность. Это обаяние доброты и света. Можно ли в эту пору быть счастливой?
– А когда же еще, если не сейчас? – говорит Мария. – В детстве я страдала от бедности, часто голодала. В зрелые годы много работала, растила пятерых детей, и времени на отдых, а значит, и на радость не оставалось. Мне было за шестьдесят, когда мы с мужем наконец заработали себе на приличную жизнь, радовались внукам. И тут внезапное горе: у мужа рак, через три месяца он умирает.
Многие ли женщины в пожилые годы, под семьдесят, могут привлекать мужчин? А Мария смогла. Тут все дело в том, чем привлекать. Если молодостью и красотой, тогда это не про нее. А если добротой и сердечностью, тогда это про Марию, тогда все понятно.
Словом, в шестьдесят девять лет она снова вышла замуж.
– Мне повезло. И первый брак у меня был удачный. И второй тоже.
Когда женщина на девятом десятке говорит так, можно быть уверенной, что тут дело не в везении. Дело в самой женщине.
Почему вдовец, моложе ее, решил жениться на Марии, я не спрашивала. Я и сама это понимала. Потому что с такой женщиной легко жить. И потому что она может быть понимающей, чуткой женой. И потому что ее доброты хватит не только на своих детей, но и на его. А у него их четверо. Они заботились обо всех.