Укрытие на борту корабля
С момента провозглашения независимости на Мальте принято 2 государственных языка – мальтийский и английский. Последний прижился на архипелаге в пору британской оккупации и стал вечным напоминанием о колониальном прошлом. Влияние более ранних захватчиков сказалось на местном языке, основу которого заложили финикийцы. Итальянское и арабское воздействие на культуру Мальты оказалось сильнее, что можно почувствовать в разговоре с любым из местных жителей.
На протяжении своей долгой истории Мальта неоднократно переходила от одних захватчиков к другим. Пришельцы разных национальностей не всегда задерживались на века, а в некоторых случаях вообще покидали захваченные земли, предпочитая управлять ими издалека. Мальтийская нация формировалась под непрерывным воздействием чужаков, но сами жители архипелага считают себя прямыми потомками финикийцев, возможно потому, что именно им обязаны необычным семитским языком.
Финикийцы впервые появились на Мальте около 800 года до н. э., однако их приход нельзя назвать вторжением. Когда армада кораблей причалила к берегам самого большого острова, солдаты высадились, не встретив сопротивления. Вскоре обнаружилось, что местные воевать не собирались. Захватчики были представителями мощной цивилизации и вступать с ними в бой могли только равные, коими, безусловно, не считала себя кучка крестьян, вооруженных палками и сачками для рыбной ловли. К счастью, финикийцы не проявили агрессивности, а напротив, намереваясь поселиться здесь навсегда, искали мира и дружбы с местными вождями. Именно они дали двум крупным островам архипелага первые названия: Малет (от malet – «укрытие») и Гол (от gol – «борт корабля»).
Глубокий грот – характерная деталь морского побережья Мальты
В отличие от греческого финикийский период в истории архипелага уже не связан с легендами, поскольку события той поры зафиксированы в письменных источниках. Избегая конфликтов с покоренным народом, финикийцы привнесли в унылую местную жизнь плоды цивилизации. Помимо языка и письменности, они приобщили островитян к судоходству, стремились к смешанным бракам и действительно составили основу мальтийской нации.
Через 300 лет после первой оккупации «замечательные» острова вошли в состав финикийских колоний Карфагена. Новые завоеватели являлись таковыми на самом деле; с их приходом добродушные мальтийцы впервые испытали судьбу покоренного народа. Бесцеремонность чужаков дополнялась жестокими обычаями, в частности до того неизвестными на Мальте человеческими жертвоприношениями. В ту пору на архипелаг стали наведываться морские разбойники, перед которыми отступали даже регулярные войска.
Цари Карфагена усиленно расширяли сферу влияния, в мечтах видя себя хозяевами всего Средиземноморья. Неудивительно, что того же добивались и греки. Вечный спор за владение миром лишь случайно не затронул Мальту, долго остававшуюся нейтральной территорией, где враги могли сосуществовать в мире и благополучии. Карфагенские колонизаторы оставили здесь слишком мало следов, символически расписавшись только на могильных памятниках.
В последние века прошлой эры на главном острове архипелага проживали греческие семьи. В хрониках о том умалчивается, но материальные свидетельства их присутствия сохранились в земле: археологи обнаружили греческие монеты, осколки керамической посуды, глиняные таблички с надписями на греческом языке. Можно предположить, что люди из Эллады известили о Мальте весь цивилизованный мир. Благодаря им островитяне научились строить корабли. Иноземные суда, ранее проходившие мимо, теперь охотнее входили в мальтийские гавани, благо они были удобными, а народ мирным и предприимчивым. Обмен товаром способствовал процветанию торговли; местный народ богател и радовался спокойным временам. Однако период благополучия продолжался недолго; в III веке до н. э. в античном мире начались Пунические войны и никогда не воевавшие мальтийцы оказались в центре боевых действий. Сражения с короткими перерывами продолжались около столетия. Одержав победу во второй войне, карфагеняне сумели удержать Мальту, но в 218 году до н. э. острова все же перешли к римлянам.
Мелит: мед, скандалы, древние камни
Мальтийцам вновь повезло с завоевателями – ведь римляне, как и финикийцы, видели в побежденном народе союзников. Свободные от рабства островитяне разговаривали на своем языке, следовали прежним традициям и поклонялись старым богам. После отплытия легионеров архипелаг находился под контролем приезжавших изредка патрициев, а затем обрел собственное правительство. Местные власти разделили и без того крошечное государство на две автономные муниципии, соответствующие крупным островам: большой, то есть сегодняшнюю Мальту, римляне назвали Мелит, а малый, или современный Гоцо, получил название Гаулос. Несмотря на сходство со словом «малет» латинское слово «melit» не имеет с ним ничего общего. Новое наименование острова связано с основным занятием местных крестьян, весьма преуспевавших в производстве меда (от лат. mel).
В римскую пору восстановились и навсегда закрепились связи мальтийцев с жителями Сицилии. Летописей этого периода не сохранилось, но некоторые античные авторы упоминают о наиболее значимых событиях, к которым относилась активная миграция в подвластных Риму областях. Люди большими группами переезжали с Мальты на Сицилию и наоборот, покидали остров вблизи Апеннин в надежде найти приют, работу и покровительство знатных особ на Мальте. Однако протест вызывал не обмен жителями, а дружеские, вернее, коммерческие отношения переселенцев, чем особенно был недоволен знаменитый римский оратор Марк Туллий Цицерон. В произнесенной им речи против Кая Верреса отмечены неблаговидные поступки претора Сицилии, который разорял подвластную ему провинцию в 73–71 годах до н. э. Используя власть, управляющий занимался контрабандой и вымогательством. В число многих обиженных Верресом торговцев входил его бывший соотечественник, а к тому времени эмигрант Диодорус Мелитенсис (Мальтийский). Против воли одарив претора ценными серебряными кубками, он отправил жалобу в Рим, и вскоре нарушителю пришлось отвечать перед Сенатом. Цицерон выступал от имени всех обиженных сограждан, как сицилийцев, так и мальтийцев. Его блестящая речь вынудила отступить адвоката Гортензиуса, который покинул трибуну под гневные выкрики зрителей. Сенаторы признали логичными доводы обвинителя и объявили Верреса виновным, приговорив к долгой ссылке.
Порт Мжарр
Перемена мест для жителей всякой римской провинции была делом слишком легким, о чем наряду с античными писали современные историки, например мальтийский ученый Дж. Бузуттил: «Цицерон рассказал историю человека, который, как и многие, носил греческое имя. Он смог перебраться из Сицилии на Мальту, всего лишь поменяв провинции и по примеру многих своих соотечественников находился под защитой знатных лиц в Риме». В некоторых сицилийских городах имелись советы или отдельные представители Мальты, в чью компетенцию входило решение споров среди торговцев и регулирование поставок товаров первой необходимости.
Вместе с римлянами на «замечательные» острова пришли новые производства и расширились старые, например судостроение. Удачная торговля позволяла благоустраивать гавани и возводить доки. На рубеже тысячелетий первые обитатели появились на маленьком Комино. Одновременно с освоением земель благоустраивались существующие поселения. На деньги и с участием римлян начали строиться первые столицы – прекрасный город Мелита (будущая Мдина) на Мальте и Рабат (будущая Виктория) на Гоцо.