— Мы сюда еще вернемся, — строго сказал Энтони. — Здесь есть еще один шедевр, стоящий вашего внимания: Средиземноморский конференц-центр.
В данный момент я не особенно слушала Энтони, частично из-за болезненного привыкания к местному времени, но больше из-за того, что меня загипнотизировала знакомая шляпа хаки, торчавшая из воскресной толпы, удаляющейся в указанном Энтони направлении. Затем я вновь переключилась на молодую пару, и София, почувствовав мое утомление, слегка толкнула локтем своего спутника.
— А что? — сказал он с напускной оживленностью. — Кофе — это великолепно!
Этот тайм-аут дал мне возможность посмотреть туда, где последний раз мелькнула шляпа ВБО, но она уже исчезла из моего поля зрения.
Поскольку мы выбрали столик на площади за Палатой представителей, я была счастлива наконец-то присесть и оглядеться вокруг. Увидев Валлетту глазами Энтони как прекрасный город дворцов, площадей и церквей, я напрочь забыла о магазинах для туристов и многочисленных рекламных щитах, развешанных вдоль улиц. От меня не скрылось, что генеральный план застройки и архитектурный стиль героя Энтони — великого Джероламо Кассара — были тесно взаимосвязаны. Действительно, зодчий задал городу характерный стиль, определив его структуру на столетия вперед. Город поистине являлся передовым достижением мировой архитектуры, и я была признательна Энтони за его экскурсию.
Мы заказали кофе, а я, почувствовав, что проголодалась, купила пару маленьких пирожков, называемых «пастицы», начиненных сыром, горохом и луком. Энтони и София попросили сладкое. Я, будучи туристкой и приглашающей стороной, попробовала все и была вынуждена признать своих новых друзей большими сладкоежками.
Пока мы подкреплялись, я упомянула, что хотела бы приобрести путеводитель по островам, чтобы увидеть как можно больше, если представится случай.
Покончив с лакомством, Энтони поднялся с места и сказал, что точно знает, где продается такой путеводитель, и достанет мне экземпляр немедленно. Несмотря на его протесты, я настояла на оплате всех расходов.
Нежась в солнечном тепле, мы с Софией говорили мало. Она была застенчива и молчалива.
— Наверное, в путеводителе есть исчерпывающая информация о Джероламо Кассаре, — завела я разговор, заговорщицки подмигнув девчонке.
Она захихикала.
— Думаю, вы правы. О-о-чень длинный раздел, — пропела она.
— Энтони — милый парень, — сказала я, выступив в данный момент в роли обожающей тетки или в каком-то другом родственном амплуа.
— Вы находите? — расцвела София. — Даже если он без конца говорит о Джероламо Кассаре?
— Трудно, знаешь ли, стать признанным архитектором, — произнесла я сакраментальную фразу подобающим голосом. — Годы уходят на учебу и накопление опыта. Многие люди так никогда и не оценят чьих-то творений. А потом, видишь ли, тяжело бороться за заказы, начать… одним словом. Должно быть, еще труднее заниматься проектированием, а затем выставлять свои работы на суд зрителей.
— Думаю, нужно, чтобы тебе доверяли как профессионалу.
Она кивнула в знак согласия:
— Я считаю, у него получится!
— Вы замужем? — через минуту спросила София, взглянув на мои руки.
— Больше нет, — искренне поделилась я.
— А бой-френд есть?
Мне захотелось объяснить ей, что в ее возрасте такое понятие, как бой-френд — органичное дополнение к пока еще свободной девичьей жизни, а в моем дело обстоит несколько иначе, но быстро погасила свой порыв назидательности.
— Да. Моего бой-френда зовут Лукас. Он — археолог, — заговорила я на их языке.
— Ой! — воскликнула она от радости. — Тогда, значит, вы тоже увлекаетесь археологией?
София оживилась еще больше.
— Я изучаю историю. Нам в школе не очень много рассказывают о нашей истории, все больше о чужой, — высказала она свою точку зрения, холодно поглядывая на статую королевы Виктории. — Нам сейчас преподает новая учительница. Она приехала из Англии на год, но знает об истории Мальты больше, чем те специалисты, которых я раньше встречала. Она рассказывает нам о древних археологических раскопках и говорит, что среди самых старых они самые важные в Средиземноморье. С раннего детства я собиралась поехать посмотреть на них, ведь у меня нет ни малейшего представления о раскопках. Я с трудом верю тому, что она рассказывает. Мы даже ставим пьесу о прошлом Мальты, начиная с древнейших времен. — София робко улыбнулась.
— Так это же замечательно!
— Вы так считаете? Только честно! — Софии не терпелось знать мое мнение.
— Да, — не кривя душой, ответила я.
— Во вторник вечером она читает лекцию в университете. Я хочу пойти, но родители не разрешают мне идти одной и сами не хотят. Они считают ее рассказы о древних богах и богинях сущей ересью. Не знаю, согласится ли Энтони, ведь ему приходится заниматься каждый вечер, чтобы поступить на следующий год в академию. Не думаю, что…
— Я с удовольствием составлю тебе компанию, — напросилась я. А почему бы и нет? Я рассудила, что к тому времени проведут электричество, закончат покраску, да и мебель будет на подходе. Пара часов вне стен чужого дома никак не отразится на ходе дел. — Только скажи мне, когда и где, — с готовностью произнесла я.
Как только Энтони вернулся с обещанной брошюркой, тут же показал раздел о Кассаре.
София с хитрецкой усмешкой поглядела на него. Энтони, узнав, что я собираюсь пойти с ней на лекцию, решил к нам присоединиться. Мы договорились встретиться на месте, и он, развернув карту, вклеенную в путеводитель, показал кратчайший путь. Энтони не преминул показать и другие достопримечательности, к которым прикасалась рука маэстро, включая дворец Вердала, находившийся недалеко от дома Галеа.
Затем мы удобно уселись рядком, чтобы полюбоваться, как дневное светило превращает желтые камни строений в золото. Эффектное зрелище!
И пока наша компания отдыхала, я кожей почувствовала, что за нами, случайно собравшимися вместе людьми, неотрывно следят чьи-то глаза. Не знаю, откуда возникло это ощущение, возможно, остаточное явление третьего глаза, унаследованного от наших ранних предков, живших в более опасные времена. Но я считаю, что человек никогда не ошибается, когда у него возникает подобное ощущение. Я пробежалась взглядом по толпе и в тени колонны под аркадой, раскинувшейся с другой стороны площади, заметила знакомую фигуру.
— Да, этот остров слишком мал, чтобы здесь разминуться, — сорвалось у меня с языка. Стараясь скрыть свою неловкость, я показала собеседникам своего незадачливого попутчика.
— Ну и наряд! — аж присвистнул Энтони.
Не успели мы перевести взгляд на Великого Белого Охотника, как он с ловкостью змеи отпрянул назад и растворился в толпе туристов.
— Ах, какой пугливый! — съязвил мой экскурсовод.
— Гадкий! — возразила София.
Я не могла не согласиться с ней. Мне казалось, что наблюдавший за нами тип делал это не из добрых побуждений. Тем не менее, попытавшись стряхнуть нехорошие предчувствия, я с ребятами еще раз обошла залитую солнцем площадь, порадовалась ее красоте и самобытности. Но настало время возвращаться домой.
Никаких изменений в доме Галеа я не обнаружила, кроме дохлой кошки, висевшей на ветке небольшого дерева на заднем дворе.
Глава четвёртая
Из Тира и Сидона пришли они, мореплаватели, дети Мелгарта — могущественного защитника финикийских моряков. Не карта и не компас указывают им направление к дальним землям…
Мои храмы, давно заброшенные, выманивали вас из благодати североафриканских берегов. Торговцы, ремесленники, хранители пурпурного цвета, оставьте нас в покое, но отдайте свой язык, свою письменность, когда покинете нас.
Я превозмогла свой страх и мужественно провела ночь в пустом доме. Уже на следующее утро я убедила себя, что случай с дохлой кошкой есть не что иное, как детская шалость, пусть и жестокая, но все же шалость.
Прижавшись друг к другу, мы с Софией смотрели, как Энтони перерезал веревку. Затем мы нашли укромное местечко в глубине двора и закопали мертвое животное.