Я смутился, руки безвольно висели вдоль тела. Она, держась за меня, целовала мои щёки. Потом просто прижалась лбом к моему лицу и замерла. От неё исходил запах каких-то лекарств, напоминая мне о госпитале. Я не знал, что делать и что говорить. Но правда заключалась в том, что я не хотел ничего делать или говорить. Только придерживал её за спину.
— Как ты здесь оказался? — она, наконец, отстранилась от меня, уперевшись в мою грудь руками. — Со мной?
Я отпустил её, пожал плечами и по-будничному ответил:
— Выиграл тебя.
— Как выиграл? — наверное, её брови удивлённо поползли вверх, но в темноте это было не видно.
— Так. Выиграл. Ты же знаешь, здесь почти экзотический Восток. Пленных женщин покупают и продают. Вопрос только в цене, — конечно, я болтал эту чепуху, чтобы хоть как-то её отвлечь от состояния подавленности, в которой, без сомнения, она находилась. Возможно, мне это удалось.
— Ты шутишь? — обескуражено спросила Надэж.
— Да нет же, — хотя мне уже самому начал казаться нереальностью способ, с помощью которого удалось попасть к девушке.
— Выиграл в покер право провести ночь с тобой. Но только одну. Ты оказалась слишком дорогой. Поэтому больше одной ночи не разыгрывалось, — я пытался сохранить серьёзный тон.
— Это же варварство! Что здесь творится! Я предчувствовала плохое, однако, чтобы такое! — секундная пауза. — Викто́р, как ты на это согласился? — её голос стал возмущённым.
— Местные обычаи и нравы диктуют свои законы, — смиренно произнёс я, но долго не мог сдерживаться и натужено рассмеялся.
С её стороны молчание, потом Надэж стукнула меня кулачками по груди.
— Ты разыграл меня? Да? — выдохнула она возмущённо.
— Ну не совсем. Мне, действительно, позволили с тобой встретиться. И я, действительно, выиграл эту возможность, — прозвучал мой ответ уже серьёзным тоном.
— Выиграл возможность… — тихо и как-то отстранённо повторила Надэж.
Её лица было не видно — только моя фантазия, выхватывая силуэт из темноты, рисовала её образ. Наверное, она смотрела в сторону. Я выпустил девушку из рук… Как тогда — год назад, когда она металась по комнате в неистовом желании покинуть остров. В доме, которого уже нет. Вот и сейчас я выпустил её из рук. Она отошла от меня и села на лавку. Я устроился рядом.
— Так что же случилось? — задал вопрос.
Немного помолчав, она ответила:
— Меня задержали около дома, когда я возвращалась из госпиталя. Весь день здесь продержали, — возникла пауза.
— За что? — вынужден был я спросить. Чувствовалось, что она не хочет говорить на эту тему. Но в тоже время Надэж понимала, что обязана рассказать человеку, прорвавшемуся к ней таким чудесным образом, свою историю. Мне казалось, что моя парижанка закрыла глаза. Помолчав немного, и, откинувшись на стену, она продолжила, наверное, уже не в первый раз монотонным голосом свой рассказ:
— В последнее время у нас Жоржем не ладилось. Он нервничал, скандалил. Ему хотелось покинуть Мальту и вернуться назад во Францию. Я уже втянулась в эту жизнь: работа в госпитале, скудные пайки, перебои с водой. Даже эти бомбёжки, — наверное, она усмехнулась. — Но вокруг тебя люди. Они страдают, боятся, грустят. Любят, наконец. Бросить их? Уйти в сторону? Вернуться? Куда? К немцам в оккупированную зону? Или к вишистам в свободную зону? Я познакомилась с Найдин. Она помогала мне, как могла. Однако Жорж всё твердил и твердил, что надо бежать отсюда, что дипломату работать портовым рабочим несправедливо, что его место в Париже или Виши. Мне это надоело. Я кричала на него, мы ссорились. Соседи это слышали. Так мы достигли какой-то точки в наших взаимоотношениях. И случилось неизбежное: он исчез. Однажды я вернулась с ночного дежурства и не обнаружила ни его вещей, ни наших денег, ни его самого. Я сделала вид, что ничего не произошло. Но полиция заинтересовалась этим случаем. Они начали розыск… — Надэж встала, подошла к столику около стены. Судя по звукам, она сделала пару глотков из какой-то жестянки, потом вернулась на место. — Меня вызывали на допросы. Оказалось, что ни в одном из списков пассажиров отходящих судов его фамилия не значилась. Среди погибших его также не нашли. С меня начали требовать признание, что я случайно убила его в семейной ссоре. Требовали, чтобы показала, куда дела труп. В конечном итоге я не выдержала. Испугавшись ареста и суда, я малодушно сбежала. Меня приютила у себя Найдин. Она же помогла мне устроиться медсестрой в другой госпиталь. Назвалась другим именем. Всем говорила, что мои документы пропали во время бомбёжки…
— Значит, всё-таки это была ты? — перебив её, глухо произнёс я. — Значит, это мне не привиделось? — мои широко открытые глаза, не мигая, смотрели в пустоту.