В туалетной комнате её вещи, вечером она должна вернуться. Вернуться? Осыпавшиеся в некоторых местах стены тоннеля тревожно напомнили: «Сколько времени там висят её вещи?» В памяти всплыли слова Лаваля: «Чемодан бы валялся на земле, меня бы не было, и ничего мне уже не нужно».
Вышел из тоннеля, хруст осколков стекла под ногами, редкие прохожие — озабоченность на лицах, нервозность в движениях, настороженные взгляды в небо. Порывы ветра гоняли по мостовой щепки. Мне казалось, что в атмосфере царила обречённость перед неизбежным. Верить в это не хотелось. Может, поэтому так тянуло увидеть вечно жизнерадостную Найдин — ей подвластно невозможное: вдохнуть радость жизни не только в меня, но и во весь остров. В моём воображении рисовались картины уютной болтовни с забавной южанкой в комнатке с рыжим котом… Комнатке… «Вот идиот! — хлопнул себя по лбу. — Ну, конечно. Как же я не сообразил. Надо сходить к мадам Марго — хозяйке квартиры. Она уж всё знает!»
Торопливо направил свои шаги к дому, где проживала мадам Марго, благо он находился недалеко. «Испытание номер три, — нервно зачесались ладони, но я тут же попытался себя успокоить, вглядываясь вдаль. — Удача должна сопутствовать мне».
Наконец, показался дом, где проживала мадам Марго — у меня вырвался вздох облегчения. Через три минуты уже стучался к ней в дверь. «Со мной удача…»
Глава 3. Боль
Никто не открывал. За дверью тишина. «Не удачно?» — пожал плечами и развернулся, чтобы уйти, когда услышал шаркающие шаги. Я остановился. Вскоре дверь распахнулась, на пороге стояла мадам Марго.
— Здравствуйте, мадам, — я растянул улыбку во всё лицо.
Старушка сразу меня узнала. Всплеснув руками, она затараторила:
— Викто́р, вернулся! Проходи, проходи.
Она схватила меня за руку и потащила внутрь, я не сопротивлялся и через мгновение оказался в её маленькой чистенькой квартирке. После моего последнего посещения хозяйки моего жилья в её гостиной ничего не изменилось: всё тот же старый буфет с фужерами, комод в углу, обеденный стол, пара кресел, на стене большая фотография в рамке — усатый важный мужчина, рядом небольшое фото улыбающегося темноволосого парня в рубашке с расстёгнутым воротом. Я уже знал, что это сын, уехавший в Австралию, и покойный муж мадам Марго. И, конечно, белые вышитые салфетки повсюду.
Я открыл рот, чтобы озвучить цель своего визита, но бойкая старушка не дала мне этого сделать.
— Викто́р, очень хорошо, очень хорошо, что ты пришёл, — она суетливо усадила меня в одно из кресел. — Ты вернулся из плавания?
Попытался ответить, но она тут же перебила меня.
— Очень хорошо, что цел и невредим, — она погладила меня по плечам, как будто проверяла, что со мной, действительно, всё в порядке.
Моя новая попытка что-то сказать была снова пресечена.
— У меня есть прекрасный медовый ликёр. Святая Дева Мария берегла его специально для тебя, — она перекрестилась и улыбнулась, резко выделились морщины вокруг её сияющих глаз.
Я расслабился и больше уже не пытался изменить ход разговора, точнее говоря, монолога хозяйки. На столе появилась пузатая бутылка с напитком тёмно-жёлтого цвета (тут же вспомнил рабочих-муравьёв в порту — улыбнулся), пара маленьких стаканчиков, ломоть ноздреватого мальтийского хлеба и порезанный кусок козьего сыра (вспомнил о корабельной козе — опять улыбнулся).
Мадам Марго разлила тягучую жидкость по стаканам. В воздухе запахло ладаном (мне так показалось), напоминая о православных церквях в Париже и Ницце, о родителях… Встряхнул головой, пытаясь сбросить нахлынувшие ассоциации. Откровенно говоря, я соскучился по простым продуктам: консервы и сухари изрядно поднадоели во время плавания. Жгучий, но приторно-сладкий напиток пробежал по языку. Откинулся на спинку кресла: ощущение приятной расслабленности, сдобренное вкусом полей самой Мдины, пробежало по телу. Мадам Марго внимательно наблюдала за моей реакцией. Очевидно, она была довольна. Наверное, на моём лице отразилась целая гамма удовольствий. Пара глотков, потом кусочек сыра: «Всё не так плохо как может показаться». Волна оптимизма прокатилась по мне вместе с напитком.