— Муж? — по-моему, она даже растерялась, чепчик на её голове вздрогнул: «Парень, таких врунов надо ещё поискать». Но что мне какой-то чепчик медсестры?
— Да, муж, — с некоторой даже бравадой подтвердил я.
— Извините, просто мисс … миссис Найдин, — медсестра поправилась, — никогда не упоминала, что она замужем, ‑ её тон смягчился. — Вы не навещали её…
— Моряк. Был в плавании. Сегодня вернулся, — торопливо перебил её.
— Понимаю-понимаю. Девятая палата, — она указала в сторону тёмного коридора, кое-где висели керосиновые лампы, освещая путь в тоннеле, ведущем в никуда — как мне показалось.
— Туда? — я кивнул в сторону прохода.
Она поняла мои сомнения.
— Я провожу Вас, — она мило улыбнулась мне и встала из-за стола.
Женщина медленно продвигалась по коридору, я следовал за ней. «Раз, два, три, четыре…», — считал в уме номера выемок в стене, задёрнутые шторами. «Наверно, за шторами находятся больные», — догадался я.
Мне казалось, что попал в какой-то несуществующий мир из тяжелых снов: арочный туннель, уходящий своей бесконечностью в никуда. В саму вечность? За белыми занавесками иногда слышались шорохи, стоны, голоса. Поёжился: это напоминало путешествие Данте по кругам ада. «Как они здесь живут?» — не могла не появиться мысль. Старался не отставать от своего Вергилия в юбке, но не из чувства боязни потеряться (заблудиться в коридоре было невозможно), её присутствие рядом придавало уверенности, что это всё же реальность, а не фантасмагорическое порождение сжатого замкнутым пространством мозга.
«…девять», — мы остановились перед шторой, на которой висела табличка с цифрой «Девять». «Последний круг», — зябко передёрнул плечами. Медицинская сестра одёрнула штору, и я увидел «палату». Выдолбленное пространство в стене едва умещало две койки и тумбочку между ними. Попытался рассмотреть лежащих на койках, но в темноте это было трудно сделать. Сопровождающая меня женщина зажгла лампу на тумбочке, и я смог, наконец, разглядеть пациентов, точнее говоря, пациентку — занята была только одна койка. Хотя детали обстановки рассмотреть всё равно было невозможно.
— Миссис Найдин, пришёл Ваш муж, — тихо произнесла моя спутница.
— Муж? — я услышал слабый, но такой знакомый голос лежащей девушки.
— Да, муж, миссис Найдин. Оставлю вас, — наверное, медсестра тактично улыбнулась, но об этом можно было только догадываться — в сумраке подземелья черты её лица были едва различимы. Через секунду она покинула нас, исчезнув в темноте коридора — мы остались одни.
— Муж? — повторила девушка. — Когда только успела выйти замуж? Покажись, любимый мой.
Узнавал Найдин: тот же насмешливый тон, то же ехидство в голосе. Сделав шаг вперёд, вышел на свет, отбрасываемый лампой.
— Викто́р? — даже по голосу можно было представить, как вытянулось её лицо. — Это ты?
Что ответить?
— Конечно. Я же обещал, что у тебя не появится новый сосед. Я выполнил своё обещание.
Мне хотелось рассмотреть её поближе. Заметив торчащий из-под койки край табурета, выдвинул его наружу и уселся. Так я оказался рядом с ней. Её голова была обвязана бинтами, причём настолько сильно, что я не мог разглядеть её лица: только глаза, нос и губы, но этого было достаточно, чтобы понять, что она жива и отдаёт кусочек энергии для жизни этого острова. Мне показалось, что я обрёл уверенность: насмешки Найдин живут — значит, всё идёт налаженным чередом.
— Что с тобой случилось? — рефлекторно спросил я, но тут же понял бессмысленность своего вопроса: «Что случилось? Она в госпитале, и ей сделали операцию. Случилось то, что случилось. Это не развлекательное приключение для газетных хроник».
— Я притягиваю бомбы. Наверное, съела магнит, — её губы изогнулись. Возможно, это могло означать, что она пытается улыбнуться.
Ещё раз осмотрел Найдин: поверх одеяла на животе лежала согнутая рука с наложенным гипсом.
— Наше судно сегодня вернулось в Валетту, — мои ладони непоседливо крутились на коленях, я отводил взгляд в сторону, чувствуя неловкость. Почему? Наверно, это естественное чувство вины здорового человека перед больным: «Я ничем не могу ей помочь».
— Не стоило тебе сюда возвращаться, — на этот раз её голос был серьёзен. — Ты же мог остаться в Александрии? Зачем тебе это? Возвращайся домой, в Нант. Так будет для тебя лучше.
Найдин замолчала, по-видимому, усталость охватила её. Настала моя очередь что-то говорить. Что сказать в таких случаях? В таких случаях либо поднимают упавшего, либо падают до его уровня. Как её приободрить я не знал, поэтому выбрал второй вариант.