«Бретань» стояла под погрузкой, вернее сказать, её уже заканчивали: пустые топливные бочки, транспортные продовольственные контейнеры. На палубе меня встретил Папаша Гийом. На его лице я прочёл обеспокоенность.
— Ты где пропадал? Давай, переодевайся. Как только стемнеет, мы присоединяемся к конвою в Александрию. Обратно. У нас осталось совсем немного времени. Я уже начал нервничать, Малыш, — лицо стармеха разгладилось. — Ну, как воссоединил молодую семью? — с неприкрытым ехидством спросил он, похлопав меня по спине.
Узнавал Папашу Гийома, его настроение вернулось в нормальное для него состояние, но после посещения подземного госпиталя я был не в настроении шутить. Хмуро кивнув на снующих рабочих с тележками, поинтересовался:
— Когда выходим?
— Значит, семья счастливо воссоединилась, а третий оказался не у дел, — хохотнул стармех.
Пропустил мимо ушей его неуместные шутки.
— Если снова идём в Александрию, то Лаваль с женой могут эвакуироваться с острова на нашем судне, — смотрел на покорёженные стены форта.
Папаша Гийом помахал рукой над моей головой.
— Что это? — я приподнял брови, хотя догадывался, что получу в ответ очередную насмешку.
— Проверяю наличие нимба, — улыбка растянула его лицо.
— Да, ну тебя, патрон, — отмахнулся я.
— Ну, если ты стал святым покровителем молодых семей, — притворно вздохнул мой наставник, — тебе тогда надо обратиться к верховному божеству, — его маленькие глазки хитро стрельнули в сторону капитанского мостика.
— Ну, и обращусь, — буркнул в ответ и, махнув рукой, направился на поиски капитана.
Долго искать его не пришлось: он спускался из рулевой рубки. Я уже открыл рот, чтобы обратиться к кэпу, когда меня прервал Жиль, неожиданно вынырнувший из-за палубной надстройки и кинувшийся к нам.
— Сэр, что здесь происходит? — он возмущённо потрясал руками. Его лицо напоминало мордочку голодного суслика, узнавшего, что зима всё ещё продолжается. Моро молчал, ожидая продолжения, и оно не заставило долго себя ждать. — Капитан, послушайте! Старпом выкидывает наши пожитки из кают. Мы ничего не понимаем, — возмущению бретонца не было предела.
Моро достал сигареты, но курить не стал: идти к месту для курения было далеко.
— Ищите место в трюме, на камбузе. Кто как устроится, — капитан равнодушно смотрел на матроса, потом поморщился.
Мне показалось, что на усталом лице Моро появились вертикальные полосы. Ответить капитан не успел — на причал въехало несколько санитарных машин. Мы повернулись к ним. Из фургонов вышло несколько британских солдат. «Санитары», — определили мы по большим нарукавным повязкам с красными крестами. Один из них направился к трапу, и вскоре уже подходил к нам.
— Всё готово, сэр? — круглолицый мужчина грустно смотрел на Моро.
Кэп кивнул на бретонца, удивлённо смотревшего на необычного для нас гостя.
— Жиль проводит Вас по помещениям для размещения раненных, всё покажет, — Моро взглянул на матроса. — Да, Жиль?
— Конечно, капитан, — вяло отозвался сникший бретонец.
— К сожалению, у нас много раненных. Скоро прибудут ещё несколько машин, — невесело добавил санитар.
— Постараемся разместить всех, — заверил Моро.
Санитар в сопровождении молчащего Жиля направился к палубной надстройке. Капитан повернулся ко мне.
— Ты что-то хотел, Викто́р? — в руках Моро крутилась незажжённая сигарета.
Я пожал плечами.
— Нет, ничего срочного. Хотел доложить, что вернулся. Когда отплытие? — но тут же осёкся: это была военная тайна. — Простите, сэр.
Моро отвернулся к причалу. Не глядя на меня, произнёс:
— Своё помещение тоже подготовьте.
— Да, сэр, — я затопал в нашу каюту.
Вскоре за мной вошёл Папаша Гийом. Он озабоченно оглядывал нашу каюту.
— Что же, Малыш, выселяют нас.
Стармех начал запихивать в холщовый баул свои нехитрые пожитки. Мне оставалось только последовать его примеру.
Вдруг я остановился, вспомнив о важном деле.