— Помню тебя. Ты же Викто́р де Шатопер! — офицер улыбался, наверное, гордясь своей памятью и остроумием. — Ну, что, нашёл ты Эсмеральду? — я тут же вспомнил Найдин. — Или … как её там? Ну, эту блондинку, — он всё так же смешно морщил лицо, когда что-то вспоминал.
— Флёр-де-Лис, — подсказал я, вспомнив о Надэж.
— Ну, да, де-Лис, — его глазки ожидали ответа.
Я отрицательно покачал головой.
— Нет, всех упустил.
— Ну, и дурак, — он вздохнул. — Девушек упустил, акцент и страну потерял, — он обречённо махнул рукой, потом вскинул на меня глаза в последней надежде: — В покер хотя бы научился играть?
— Немного, — я пожал плечами, вспомнив Джорджа, своего соседа по палате подземного госпиталя.
Лицо моего собеседника просветлело.
— Хоть одна хорошая новость от тебя, мой милый лягушатник. Всё-таки ты не так безнадёжен, — он потёр ладони, как будто что-то предвкушая.
Англичанин громко хлопнул себя по коленям.
— Пойдёшь ко мне помощником? — он испытывающе взглянул на меня. — Всё равно твоё судно неизвестно когда вернется, — циничная ухмылка появилась на его лице. — Да и вернётся ли вообще? Вот в чём вопрос.
Мне не хотелось опровергать его мрачное предположение: «Примитивный рекрутский приём. Лучше уж сразу перейти к делу».
— Что делать? Платить что-нибудь будете? — спросил я, хотя его ответ мне был безразличен: «У меня нет выбора». Но порядок есть порядок.
— Будешь помогать мне в портовых работах. Ну, а что касается платы, то многого не предложат: паёк матроса, мыло, форма. О чём можно ещё мечтать сейчас?
— Может, хотя бы несколько фунтов на комнату? — я попытался обнаглеть.
— Зачем тебе комната? Живи здесь — угол всегда найдёшь, если бомбёжки позволят, конечно, — он ухмыльнулся.
— Ладно, согласен, — выдохнул я.
— Согласен он, — проворчал англичанин. — Как ещё начальство посмотрит? Жди.
Канинхен надел китель, фуражку и вышел из комнаты. Я откинулся назад и прикрыл глаза: «Ждать, так ждать». Дрёма как-то быстро охватила меня, я потерял счёт времени. Время остановилось. Кто-то потряс меня за плечо — время снова включилось. Передо мной стоял сублейтенант.
— Ты горазд поспать. Я отвернулся, а ты уже видишь сны, — он беззлобно хохотнул. — Но на службе, — он назидательно поднял указательный палец вверх, — забудь об этой привычке.
Я вскочил. Офицер кивнул и сел. Фуражка снова легла на своё место на столе.
— С сегодняшнего дня будешь моим помощником. Руководство, — Канинхен опять указал пальцем в потолок, — одобрило, и даже, — офицер приподнял брови, — выделяет паёк и два фунта в неделю.
Я присвистнул.
— Да, есть за что послужить короне, — офицер вытянулся на стуле, зажмурив от удовольствия глаза, потом поднял руки вверх, потянулся и, покряхтев немного, заговорил снова: — Устроиться можешь в соседней кладовке, — я уже открыл рот, чтобы поблагодарить и отказаться, но он, строго посмотрев на меня, не дал мне этого сделать. — Старших по должности и званию не перебивать. Знаю, что у тебя есть комната в городе, но… — сублейтенант сделал паузу, чтобы перевести дыхание, — но нам придётся порой проводить здесь по нескольку суток подряд. Понятно? — я кивнул, и он продолжил: — В это время ночуем здесь. А потом, — Канинхен как-то скептически скривил рот, — ты уверен, что твой дом ещё цел?
— Не знаю, после госпиталя ещё там не был, — я пожал плечами.
— То-то и оно, — офицер хмыкнул. — Так что, иди на свою квартиру. Если её уже нет, возвращайся. Если квартира ещё осталась, жду тебя завтра в шесть утра.
Я лучезарно улыбнулся ему, отдал паспорт моряка для оформления на службу, в ответ получил банку консервированных бобов и направился к выходу из каморки. Ещё раз убедился в том, вокруг меня много хороших людей.
Шагал по городской улице, напоминавшей скорее широкую тропу, петлявшую между каменными холмами, некогда бывшими старинными домами. Запоминал расположение попадавших по дороге бомбоубежищ, хотя и надеялся, что они сегодня не понадобятся. Наконец, очутился на улице Сент-Джонс. Каждый третий или четвёртый дом был разрушен. Напряг зрение и перекрестился: «Дом «Святой Николай» на месте и почти не пострадал». Но сейчас я уже не вбегал радостно на свой этаж с криком: «Привет, Найдин». Неприятная тишина царила в доме, и нарушать её не хотелось.
Не спеша, поднялся на третий этаж и открыл дверь. Никто, конечно, меня здесь не ждал. На всякий случай громко позвал:
— Найдин! Найдин! — но никто, как я и ожидал, не ответил.
На моей двери висел «замок» — верёвка, один конец которой был привязан к ручке, второй — к торчащему из косяка гвоздю. Развязав верёвку, отворил дверь в комнату и вошёл внутрь. Хватило несколько секунд, чтобы понять, что ничего не изменилось, только в воздухе стояла нежилая затхлость. Положив свой баул на пол, я открыл окно — свежий воздух приятно ударил в лицо. Сбросив ботинки, плюхнулся на кровать. Койка жалобно заскрипела, волна расслабленности прокатилась по мне. «Думаю, это гораздо лучше, чем в кладовке у Канинхена». Мои глаза сами собой закрылись, и вскоре меня сморил сон…