— Здесь примерно около полумиллиона рублей. Пользуйтесь без стеснения, по мере необходимости. Пока мне эти деньги не нужны, а дальше видно будет, — не упустил он возможности слегка распустить хвост.
— Да ну что ты, — поразилась Татьяна. Для неё такие деньги как раз были суммой чрезвычайно значительной, хотя они с Тархановым отнюдь не бедствовали. — Нам и полста тысяч на всё про всё с избытком хватит…
— Девушки, торг здесь неуместен, — сделал Лихарев отстраняющий жест. — Не будем вдаваться в подробности, но я почти уверен, что даже одна моя голова стоит намного больше. Плюс ещё семь, — указал он на курсанток. — Сейчас тот редкий случай, когда мне повезло совершить столь выгодную сделку. Кроме того, наши друзья-американцы совершенно справедливо говорят, что всё, за что можно заплатить деньгами, обходится дёшево…
— Так, может, поподробнее расскажешь? — предложила Татьяна, решившая, что не стоит распространять какие-то мелкие недоразумения на все последующие отношения с человеком, способным на столь широкий жест. Да и вообще оставшимся, как очевидно, в полном доверии у Левашова, а значит, и всего «Братства». — Я распоряжусь, стол накроем, заодно всё и обсудим… Зачем тебе та пивная?
— Извини, Таня, извини. — Валентин явно не хотел задерживаться в их обществе, это было очевидно. — Эля ждёт. Она ещё не знает, но вдовой могла сегодня стать вполне настоящей. И вы бы ей сейчас оказывали все необходимые знаки внимания. Трогательные, но не настолько успокоительные, чем… — Он указал взглядом на карточку. — Девушки вам сами всё расскажут. — Он внезапно произнёс, обратившись к своим подопечным, резко прозвучавшую фразу на незнакомом языке. И тут же перешёл на русский, для Майи с Татьяной: — Можете ничего не скрывать — тайны здесь никакой больше нет, а мы с Дайяной для вас теперь никто…
Курсантки на мгновение подтянулись и тут же опять расслабились. Не всё они понимали, не пройдя выпускного инструктажа и соответствующего предстоящим ролям кондиционирования, но произнесённая Лихаревым формула их отпустила. Почти совсем. Но — всё же не до конца. Валентин оставался представителем высшего руководства, от которого всегда зависело слишком многое. Они не получили чинов и должностей, хотя бы координаторов третьего класса, им не были выданы гомеостаты, блок-универсалы, Шары. А что они без них?
На самом деле — самые обыкновенные земные девушки (раз уж оказались на Земле). Способности — способностями, возможности — возможностями. Ум, интеллект, красота, информированность, незаурядные физические качества — но это ведь лет на тридцать от силы, а потом они начнут стареть, как и все местные жители. Сто-двести лет юности и красоты им точно не гарантированы без положенных приспособлений.
Лихарев очаровательно улыбнулся всем сразу, Татьяне, как ей показалось, — особенно, и унёсся вниз своей стремительной походкой, перепрыгивая через две-три ступени. Охранник закрыл за ним узорную чугунную калитку. Дамы и барышни остались одни.
Бывшие аггрианки, волею судьбы вброшенные в мир, к жизни в котором следовало ещё долго специально готовиться, каждой — по особой программе, чувствовали себя несколько не в своей тарелке. Последний знакомый им человек (вроде как фельдфебель старшей гардемаринской роты) ушёл, освободив их от ответственности и от своей защиты.
Они остались наедине с двумя красивыми, наверняка занимающими весьма высокое положение в чужом мире дамами. Вдобавок, после фактически казарменной жизни, которую они вели с момента, когда им было позволено себя осознать личностями, предназначенными к земному модусу вивенди[12], они впервые оказались в помещении «приватном», да ещё столь изысканно отделанном и обставленном.
Словно выпускники Морского или Пажеского корпуса, утром получившие приказ о производстве, а вечером уже расписанные по частям и кораблям. Но и тем было легче: семейные традиции, практика сначала в матросском, а потом и в полуофицерском качестве, увольнения в город и всё такое. А тут — сразу!
Толпясь в зале, девчонки волей-неволей выглядывали в окна и видели там то, чего не видели никогда. Одно дело — фильмы и картинки, другое — подлинная жизнь. Да ещё на другой планете. При всём сходстве Земля — совсем не Таорэра!
Они знали, как должна выглядеть планета, на которой предполагалось трудиться всю оставшуюся жизнь, но то, что ждало их снаружи, — совсем, совсем другое!