— А вы посидите немного. Папа скоро придёт.
Валя подвинула солдату табуретку и спросила:
— Вы часто Ленина видите?
— Да по нескольку раз в день! Я в охране Смольного нахожусь… А ты что спрашиваешь? Сама-то видела Владимира Ильича?
— Да, видела!..
И Валя с увлечением рассказала о своей встрече с Лениным.
— Ишь ты! И тебя заметил… Ребят он очень любит… Вот со мной какой случай был: стоял я на часах у входа в Смольный. Недалеко от меня чья-то совсем махонькая девчонка играла мячом. Мяч большой, а руки у неё крохотные. Ну, не удержала, мяч-то от неё и поскакал по лестнице! Все идут и внимания на неё не обращают, а девчушка плачет, машет ручонками…
Вдруг вижу, — идёт Ленин. Я вытянулся, как положено. А Ленин — что бы ты думала? — Ленин побежал за мячиком, поймал его и принёс девочке. Та глядит на него мокрыми от слёз глазами. Владимир Ильич поднял её на руки, подбросил. Девочка засмеялась от радости. Ленин ещё раза два её подбросил, потом поставил на ноги и к двери поспешил.
Стою я и думаю: столько народу здесь проходит. Все своим заняты, спешат… А наш председатель Совнаркома вот заметил ребячье горе!..
Валя слушала с большим вниманием и старалась запомнить каждое слово рассказчика.
Вернулся отец и сейчас же вместе с солдатом ушёл в Смольный. Девочка склонилась над листом бумаги.
Она много раз бывала в Смольном. Ей казалось, — она прекрасно помнит, как выглядит это величественное здание. А вот на бумаге ничего не получается!
«Надо ещё раз посмотреть!» — решила она.
На следующий день прямо из школы Валя побежала к Смольному. Она пристроилась на скамейке неподалёку от главного входа. Вытащила из сумки альбом и цветные карандаши. Здание у неё вышло очень хорошо. Круглые белые колонны крепко встали на квадратные жёлтые нижние. Всё правильно: колонн — восемь, пролётов между ними — семь. Валя сосчитала ступеньки. Их оказалось тринадцать. «Вот здесь, на площадке, с правой стороны, стояла девочка. Сделаю ей голубое платье, а на голову посажу большой бант… Кажется, — всё получилось!» Теперь Валя храбро принялась рисовать фигуру Владимира Ильича. Он протягивает девочке мячик. Стоит на ступенях спиной к Вале. Значит, лица рисовать не надо. Но почему Ленин на бумаге выходит такой большой?.. Девочка сотрёт, снова нарисует. Опять сотрёт… Не выходит! Она озябла, проголодалась.
«Завтра — воскресенье. Приду с утра!»
Рано прибежала она к Смольному и сразу принялась рисовать фигуру Ленина.
— Ты что тут делаешь?
С испугу даже карандаш вывалился из Валиных рук. Узнав солдата, что приходил за отцом, она обрадовалась и сейчас же объяснила ему:
— Помните, вы мне рассказывали о Ленине и крохотной девочке?.. Я хочу это нарисовать.
— Ишь ты, что задумала!
В голосе солдата звучало одобрение. Он нагнулся над рисунком:
— Смольный у тебя — как настоящий. А вот девчонка на куклу похожа. И холодно тогда было. Ты ей пальто надень и шапочку. Батюшки, а почему же у тебя Ленин такой высоченный и стоит навытяжку, как солдат?
— Владимир Ильич у меня никак не выходит! Уж я бьюсь, бьюсь… — Голос у Вали задрожал, на глазах заблестели слёзы.
— Да ты не реви! Вот лучше погляди-ка. У тебя так ловко ступени нарисованы, потому что ты видишь их. А если я встану, как Ленин стоял, ты сразу поймёшь!..
Солдат взбежал на несколько ступенек и нагнулся, как бы подавая мяч ребёнку.
— Поняла, поняла! — закричала Валя… — Пожалуйста, постойте так! Я сейчас, сейчас нарисую…
— Смотри, пальто у Ильича короче моей шинели! — крикнул солдат.
Валя привыкла рисовать с натуры и легко справилась с рисунком.
— Здорово теперь вышло! — одобрил солдат. — Только прибавь Ильичу немного в плечах да вместо моих сапог сделай брюки. А вот скажи-ка мне, почему у тебя народ идёт вверх по лестнице, а обратно никто не выходит?
— Я лиц рисовать не умею! — призналась Валя.
— Вот оно что! Понятно…
Вечером Алексей Алексеевич сказал девочке:
— Осталось мало дней до конкурса, малярка, а у тебя только две акварели. Где же последняя?
— Дядя Алёша, кажется, — я нашла, и думаю, что успею.
Не отрываясь девочка просидела над акварелью несколько дней. Закончив, отодвинула от себя фанеру с наколотым на неё листом и даже глаза закрыла, — так страшно стало взглянуть на свою работу.
«Если скверно, — значит, всё пропало и нельзя завтра идти на конкурс!»
Валя медленно открыла глаза, — акварель показалась ей белёсой, плохой. Полная отчаяния, девочка перенесла фанеру к окну и радостно засмеялась: «Вышло! Вышло!»