— Тут всё так дорого, — смутившись, тихо проговорила Полина, и я заметил, что она неосознанно поджала нижнюю губу. Останавливаю взгляд на ее губах дольше, чем следует. Чувствую на своем языке фантомный вкус малой, в висках начинает больно стучать кровь. Я напряжен, даже слишком.
— Не смотри на цены, я всё оплачу, — мой голос, будто бы принадлежит не мне, глухой и хриплый. Прочистив горло, я полез за своим телефоном.
— Но я так не могу, — малявочка откладывает в сторону меню и скрещивает руки на груди, будто бы стараясь отгородиться от невидимой мной опасности.
— Брось, ты хочешь есть, а раз твой папенька не позаботился о том, чтобы покормить своего ребенка, то эту задачу я постараюсь решить сам. Выбирай, что хочешь, здесь достойная кухня.
Поля несколько секунд просто сидела и кусала свою нижнюю губу, вероятно мысленно взвешивая все «за» и «против». Она опасалась и боялась меня, оттого, и не решалась мгновенно принимать решения. Но, похоже, чувство голода взяло над ней верх, и девочка снова начала изучать меню.
Я наблюдал за тем, как ее голубые глаза читают состав блюд, и ощущал дрожь в кончиках своих пальцев. Теперь я больше смахивал на одержимого, чем на зависимого наркомана. Нужно было как-то отвлечься, и я достал из кармана штанов пачку сигарет.
— Не возражаешь, если я закурю?
— Нет, — она едва заметно улыбнулся мне из вежливости, но арктический лед всё так же обжигал своим диким холодом. Я никогда прежде не видел людей с таким необычным и глубоким взглядом. Поля похожа на ребенка во всем, начиная от внешности и заканчивая ее эмоциями, но глаза будто бы принадлежат взрослому человеку. Эта игра контрастов будоражила меня, вскрывала нервы, обнажала их и беспощадно уничтожала, заставляя делать затяжку всё больше и больше. Мне нравилось это чувство хождения по краю, но не знаю, насколько меня хватит. Вчера я как-то не придал значения взгляду Полины, сейчас же понимаю, насколько это было тупо с моей стороны. — А можно мне овощной суп и вишневое пирожное? — малая застенчиво посмотрела на меня.
— Может быть, еще что-нибудь? — я выпустил дым в потолок. — Чай? Сок?
— Нет, я и так уже выпила большую чашку кофе, — она улыбнулась, а затем резко стала серьезной, словно вспомнила что-то неприятное.
— Хорошо, — я подал знак официанту, чтобы он подошел к нам.
Пока готовился заказ, я уже успел выкурить вторую сигарету подряд. Поля чувствовала себя неловко в моей компании, я это ощущал на ментальном уровне. Она не смотрела на меня и постоянно разглаживала невидимые складки на белоснежной скатерти. Это забавляло и в то же время вызвало какую-то неопределенную горечь, словно мне должно быть не всё равно, какие эмоции я вызываю у малой. Сигарета никак не помогала отвлечься, легкие накачивались отравляющим дымом, а мозг продолжал концентрироваться на новом объекте моего внезапного помешательства.
— Какие у тебя отношения с отцом? — этот вопрос беспокоил меня, хотя, по сути, плевать на это я должен.
— Простите? — Поля встрепенулась и вопросительно посмотрела на меня, удары сердца тут же сбились, а в голове образовалось такое странное ощущения легкости, будто после глубокой затяжки кальяна.
— Судя по тому, что случилось вчера, у тебя с папой отношения оставляют желать лучшего, — я потушил окурок и хотел достать третью сигарету, но подумал, что малявка уже достаточно надышалась никотином.
— Не знаю, прежде он так не поступал, — Поля пожала плечами и опустила взгляд вниз.
— Поступал, — твердо произнес я, и малая снова посмотрела на меня, но теперь в ее взгляде читалось непонимание и удивление. — Папка твой уже давно играет?
— Да, — ее голос прозвучал глухо.
— Он уже предлагал тебя нашим общим знакомым. Ты уцелела только потому, что тех людей интересовали исключительно деньги, — это была правда. Сережа — мой коллега по бизнесу, по не осторожности в свое время одолжил Андрюхе деньги и как-то мне рассказывал о том, что ему хотели подсунуть малолетку. Я тогда не придал этому значения, а следовало, ведь Андрей на то время был уже и моим должником.
— Не может быть, — глаза Поли наполнились слезами, а тот холод, что уже ворвался ко мне в кровь, достиг сердца, ухватил его, обволакивая болезненным морозом. Не надо было этого говорить.
— Послушай, — я поддался вперед и накрыл своей рукой ладонь малой. — Не расстраивайся, жизнь еще та стерва, уж поверь моему опыту. Я просто хочу, чтобы ты знала, теперь у тебя есть защита.