- Ай, - пискнул тот от боли.
Птица чуть ослабила хватку. А могла бы сжать клюв чуточку посильней. Еще совсем чуточку и... Но ей самой было любопытно, что получится из их затеи. В конце концов, с едой для себя и птенцов у пернатой проблем не было. Зато зрелищ не хватало. Будет потом о чем пощебетать со скучающими подругами.
Пассажир облегченно выдохнул, и Птица, оттолкнувшись от земли, взлетела.
Набор высоты был стремительным. Поток воздуха злобно завывал и безжалостно сгибал длинное тельце Червячка пополам. Перед глазами рябью проносились ветви и листья. Малявку начало мутить и он зажмурился.
Резкий рывок, и воздушное сопротивление ослабло. Стало намного тише. Это Птица перешла на парящий полет.
Червячок открыл глаза и покрутил головой. Под ним, далеко внизу лежало зеленое море родных джунглей. А вот вокруг малявки ничего не было -- ни земли, ни стволов деревьев, ни опадающих листьев. Только бесконечное небо, причудливо раскрашенное розово-синим градиентом. И еще кудрявые румяные облака над темной линией горизонта.
Птица плавно опустилась на одну их самых высоких ветвей и повернулась на восток.
С каждым мгновением цвета вокруг становились все ярче и насыщенней. А потом Червячок наконец-то увидел Его! Медленно и величаво малиново-красная звезда поднималась по небосклону, озаряя просыпающийся мир сияющей мягкой улыбкой. Зашептали свою приветственную мантру колышущиеся под легким ветерком листья.
Малявка замер. Необъятное счастье заполнило его крохотную душу. Он почувствовал, что сам должен каждое утро, всю жизнь подниматься в высоту и встречать после долгой ночи возвращающееся в мир божество. И короткая мысль холодным ударом поразила его в самое сердце. Червячок вдруг осознал отчего внизу, на земле так терзала его тоска, толкая на безумный договор с Птицей. Все было просто - когда-то став кем-то, он стал кем-то не тем...
Ах, как же захотелось ему все исправить. Ему, такому маленькому и бессильному, взять и переменить свою неказистую судьбу, одолеть крепкую хватку смерти. Но разве мог он?
В отчаянье последней надежды Червячок взмолился как умел:
- О, Прекрасное Солнце! Прошу Тебя, сжалься над глупым червяком. Спаси меня. Подари мне крылья. Позволь летать в вышине, любуясь твоим божественным ликом.
Услышав малявкину мольбу, Птица мелко задрожала, затряслась всем своим пернатым телом, пытаясь совладать с чувствами. Но не удержалась - залилась веселым щебетом-смехом, потеряла равновесие и сорвалась с ветки. Червячок, выпав из разжавшегося клюва, полетел вниз. К счастью, в падении он успел прикусить кромку подвернувшегося листа. С трудом он забрался на спасительный оазис. А отдышавшись, изумился тому каким необычайно вкусным оказался сок пойманного листика. Ошеломленный и сбитый с толку, малявка невольно принялся заедать стресс аппетитным лакомством.
В общем, как сказал бы Старый Червь, произошли форс-мажорные обстоятельства, приведшие к невозможности дальнейшего выполнения договора.
Птица, ломая ритм полета и чуть не врезаясь в стволы высоких деревьев, продолжала безудержно смеяться, и звонкая трель ее бойко разлеталась над лесом. Вскоре отовсюду стали доноситься веселые голоса и других птиц. Озорных щебетаний и насвистываний становилось все больше и больше, пока все они не слились в один неразличимый хохочущий гомон.
Птичьего Червячок не знал, но громкий шум, захвативший джунгли, привел его в такое смущение, что грызть лист он прекратил. Вокруг него темным роем закружилась мошкара. А вот их-то, насекомый язык малявка понимал хорошо.
- Ха-ха! Гляньте, червяк. Это ж надо, - недоумевающе жужжали толстые мухи.
- Ха-ха, недотепа! Недотепа! - дразнились суетливые стрекозы.
"Они все смеются надо мной. И птицы, и муравьи, и комары. Все смеются над тем, что какому-то червяку захотелось научиться летать", - с ужасом понял Червячок. Он посмотрел в небо и увидел, что даже Прекрасное Солнце растеряло свой румянец и глядит теперь на глупое создание безучастным бледно-желтым кругом. "Какой я дурак. Дурак!", - закорил себя маленький Червячок. Ему захотелось поскорее убежать от этого галдящего кошмара. И он пополз прочь с погрызенного листа.
Он спешил как мог, напрягая неуклюжее длинное тельце, но птичий гомон не становился тише. Он менял лист за листом, но злая мошкара ни на шаг не отставала и продолжала насмехаться над бедолагой. Наконец, малявка выбился из сил. Если он не может сбежать, то может получится спрятаться?
Он потянулся за краем листа, на котором сидел. Усталое тельце не хотело слушаться, но, поворочавшись, Червячку все уже удалось скрутить листик вокруг себя. Зеленые стены нового домика приглушили свет и звуки. Зеваки, потеряв из виду объект развлечения, потихоньку расползались и разлетались кто куда. Делалось все тише и тише. Пока не остался лишь нежный шелест листвы, возносящей оду Прекрасному Солнцу.
В этой тишине бедный Червячок горестно заплакал над своей судьбой. Слезы его тонкими струйками сбегали по складкам дрожащего тельца и застывали будто смола, сковывая движения. А от запаха свежего листа (а не той гнили, которую он до сих пор ел) накатила такая жалость к себе, что слабый плачь перерос в безудержное и исступленное рыдание. Тонкая малявкина кожица, не выдержав очередного всхлипа, лопнула от напряжения и опала. Но Червячок ничего не замечал. Его восхитительная мечта рухнула, разбилась вдребезги под насмешки окружающих. И все, чего сейчас хотелось маленькому страдальцу - уснуть крепким сном. Забыться навсегда.