Его кудрявые волосы разметались под ветром, глаза сияли. Он наслаждался. Доктор пожал плечами и ничего не ответил. Он глядел на кативший на них огромный вал с неровным гребнем, словно тот был обязан своим возникновением не бездушным природным силам, а чьему–то злому умыслу. Вал подходил все ближе и ближе, казалось, еще миг, и он погребет их под собой. Гибель была неизбежна. Утлое суденышко просто не могло выдержать эту чудовищную водяную лавину.
— Осторожнее! — крикнул шкипер.
Он направил люггер носом прямо наперерез волне. Доктор Сондерс инстинктивно вцепился в мачту. Удар, и на них обрушилась стена воды. Палубу затопило.
— Ну и чудище! — воскликнул Фред.
— Я давно хотел искупаться, — сказал шкипер.
Они рассмеялись. А доктора мутило от страха. Ну что ему стоило задержаться на Токане и подождать парохода?! Как глупо было рисковать жизнью ради каких–то двух–трех недель! Подумаешь, скука! Он клялся себе, что если на этот раз ему удастся остаться в живых, он никогда больше не совершит такого дурацкого поступка. Читать он больше и не пытался. Книга насквозь промокла, очки все время заливало водой. Он не сводил глаз с набегающих волн. Острова чуть виднелись в отдалении.
— Нравится, док? — прокричал шкипер.
Люггер плясал на воде, как пробка. Доктор Сондерс вымученно улыбнулся.
— Люблю проветриться. Что может быть лучше! — добавил шкипер.
Доктор еще не видел его в таком хорошем настроении. Откуда только и прыть взялась! Казалось, он наслаждался собственной сноровкой. Он был буквально, а не фигурально, в своей стихии. Страх? Страх был неведом этому вульгарному, бесчестному, изворотливому человеку. Он не знал, что это такое. В капитане не было и крохи порядочности, он представления не имел, что такое внутреннее достоинство и духовная красота, достаточно было пообщаться с ним в течение суток, чтобы понять, что к любой цели он всегда выберет окольный путь. В этой низкой и подлой душонке главенствовало одно желание: перехитрить, обойти своих ближних, взять над ними верх. Им владело даже не зло, в котором есть свое, пусть и мрачное, величие, а злокозненность плута, которого хлебом не корми, а дай кого–нибудь обжулить. И вместе с тем здесь, на этом крохотном суденышке, затерянном среди яростных волн, где, случись несчастье, никто не придет тебе на помощь, он был спокоен, уверен в себе и в том, что может справиться со своим делом, горд и счастлив. Ему доставляла удовольствие власть над люггером, которым он управлял с таким мастерством. Парусник был в его руках, словно конь в руках опытного наездника, знающего все его привычки и уловки, все фокусы и скрытые возможности. Капитан смотрел на волны с улыбкой в хитрых глазах и удовлетворенно кивал, когда они с грохотом катились мимо. Доктору начало понемногу казаться, что они были для капитана чуть ли не живыми существами, которых тоже так приятно обмануть.
Доктор Сондерс вздрагивал от ужаса, глядя на настигающие их валы. Цепляясь за мачту, он откидывался всем телом в сторону, противоположную морю, когда люггер кренился бортом к воде, а затем, словно все зависело от его веса, откидывался назад, когда борт шел вверх. Он знал, что бледен, чувствовал, как застыло в гримасе его лицо. Удастся ли им попасть в шлюпку, если люггер пойдет ко дну? Пусть и удастся, это мало что им даст. Они были в сотне миль от населенных мест и оживленных морских дорог. Если с ними что–нибудь случится, чем быстрее пойдешь ко дну, тем лучше. Доктор не смерти боялся, он боялся умирания и теперь старался представить, насколько неприятно будет глотать соленую воду, задыхаться и вопреки собственной воле отчаянно сражаться за жизнь.
По палубе, качаясь из стороны в сторону, прошел кок — принес им обед. Вода залила трюм, и ему не удалось разжечь огонь, так что весь обед состоял из солонины с холодным картофелем.
— Пришли сюда Ютана, пусть возьмет у меня штурвал! — крикнул шкипер.
Черный матрос занял место шкипера, и трое белых принялись за жалкий обед.
— Живот подвело, — весело сказал Николс, накладывая еду себе на тарелку. — Как у тебя аппетит, Фред?
— Нормально.
Он промокло костей, но щеки его горели румянцем, глаза сверкали. Интересно, подумал доктор, ему действительно не страшно или он притворяется? Напуганный и недовольный собой, доктор хмуро взглянул на шкипера.
— Если вы можете переварить эту пищу, вам впору переварить и целого вола, — сказал он.
— Вы не поверите, док, даже в небольшую волну я и думать забываю про диспепсию, это для меня лучшее лекарство.
— Сколько времени еще будет дуть этот проклятый ветер?
— Что, не по вкусу, док? — Шкипер хмыкнул. — К закату может утихнуть, а может и разгуляться.