— Хорошо подремали?
— Я не спал.
— Вы так храпели, что стены тряслись.
— Где Фрис?
— Уехал. Мы вернулись, и они отправились домой обедать. Он сказал, чтобы я вас не тревожил.
— Теперь я знаю, что с ним не в порядке, — сказал доктор. — У него была мечта, и мечта эта осуществилась. Что делает идеал прекрасным? Его недосягаемость. Боги смеются, когда люди получают то, что хотят.
— Не пойму, о чем вы толкуете, — сказал Фред. — Вы еще и сейчас не проснулись.
— Давай выпьем по стакану пива. Оно, во всяком случае, реально.
Глава двадцать четвертая
Около десяти часов вечера доктор и капитан Николс играли в пикет в холле гостиницы. Их загнали внутрь летучие муравьи, привлеченные на веранду светом лампы. Вошел Эрик Кристессен.
— Где вы скрывались весь день? — спросил его доктор.
— Мне надо было съездить на плантацию на другом конце острова. Думал, что вернусь раньше, но у управляющего родился сын, и он отмечал это событие. Пришлось остаться.
— Вас искал Фред. Хотел пойти погулять.
— Жаль, что я не знал. Взял бы его с собой. — Эрик кинулся в кресло и крикнул, чтобы ему принесли пива. — Я прошел пешком около десяти миль, а затем обогнул на веслах чуть не пол–острова.
— Хотите сразиться? — спросил шкипер, бросив на него острый и хитрый взгляд.
— Нет, я устал. Где Фред?
— Верно, бегает за девчонками.
— Ну, здесь у него мало шансов, — добродушно сказал Эрик.
— Не будьте так уверены. Парень он красивый. Девчонки по нему с ума сходят. В Мерауке хорошая была работенка — отгонять их от него. Между нами говоря, я думаю, он уже вчера сварганил дельце.
— С кем?
— С этой девицей, там, на плантации.
— Луизой?
Эрик улыбнулся. Сама мысль об этом казалась ему абсурдной.
— Ну, не знаю. Сегодня утром она приходила вместе с ним на люггер. И я знаю, что он битый час прихорашивался вечером: побрился, причесал волосы, надел чистый костюм. Я спросил его, по какому это поводу, и он сказал, чтобы я не совал свой паршивый нос в чужие дела.
— Утром сюда приезжал Фрис, — сказал доктор Сондерс. — Возможно, он снова пригласил Фреда к ужину.
— Фред ужинал на «Фентоне», — сказал шкипер.
Николс сдал карты, и они продолжили игру. Эрик наблюдай за игрой, покуривая большую голландскую сигару и потягивая пиво. Время от времени шкипер бросал на него искоса взгляд, в котором было что–то на редкость неприятное, прямо дрожь пробирала. Его близко посаженные глазки поблескивали злобным весельем. Немного погодя Эрик взглянул на часы.
— Пойду на «Фентон». Может быть, Фред захочет отправиться со мной на рыбную ловлю завтра утром.
— Вы его там не найдете, — сказал шкипер.
— Почему? Так поздно у Свонов ему нечего делать.
— Не будьте в этом слишком уверены.
— Они ложатся в десять, а сейчас половина одиннадцатого.
— Может быть, он тоже лег.
— Ерунда.
— Ну, если вы спросите меня, я скажу, что у девчонки был такой вид, будто она понимает, что к чему. Я бы не удивился, если бы они лежали себе уютненько под одним одеялом в эту самую минуту. Чем худо? Я бы не отказался быть на его месте.
Эрик встал. Он вздымался над сидящими за столом, как огромная башня. Лицо его побледнело, он сжал кулаки. Казалось, еще миг, и Эрик ударит шкипера. Он издал невнятный крик ярости. Шкипер взглянул на него и ухмыльнулся. Доктор Сондерс не мог не видеть, что Николс ничуть не напуган. А ведь удар этого огромного кулака наверняка свалил бы его с ног. Дрянь человек, но трусом его не назовешь. Колоссальным усилием воли Эрик овладел собой.
— Проще простого судить о других по себе, — проговорил он с дрожью в голосе, — но не в этом случае, шелудивый ты ублюдок.
— Я вас чем–нибудь обидел? — сказал шкипер. — Я не знал, что эта леди — ваш друг.
С минуту Эрик пристально смотрел на него. На лице ясно отражались гадливость, которую внушал ему капитан, и испепеляющее презрение. Он повернулся на каблуках и тяжелым шагом вышел из комнаты.
— Решили покончить жизнь самоубийством, шкипер? — сухо спросил доктор.
— Я на своем веку знал кучу таких, как он, больших парней. Сентиментальные они, все, как один. Никогда не ударят того, кто меньше их ростом. Они не очень–то быстро соображают. Немного глуповаты обычно.