Доктор усмехнулся. Ну не забавно ли, что этот негодяй пользуется, и очень ловко, порядочностью других, чтобы идти своим бесчестным путем.
— Вы рисковали. Если бы он не взял себя в руки, он ударил бы вас прежде, чем понял, что делает.
— Из–за чего он так разошелся? Сам, что ли, втюрился в девчонку?
Доктор Сондерс решил, что капитану вовсе не обязательно знать о помолвке Эрика и Луизы Фрис.
— Есть мужчины, которые не любят, когда так говорят о женщинах, хотя бы просто друзьях, — ответил он.
— Бросьте, док. не втирайте мне очки. Вам это совсем не идет. Коли девчонка покладистая, должен же парень знать об этом. Раз кто–нибудь у нее уже был, значит, и для него есть шанс. Разве не резонно?
— Знаете, шкипер, вы — один из самых грязных псов, каких я встречал в жизни, — сказал доктор в своей бесстрастной манере.
— Это вроде бы комплимент, не так ли, док? И что смешно, я вам оттого не меньше нравлюсь. Значит, и сами вы не святой. Не скрою, кое–где я слышал кое–что в этом роде.
В глазах доктора Сондерса зажегся огонек.
— Как пищеварение сегодня, шкипер?
— Мне не очень по себе, и я совру, коли скажу, что все в порядке. Я не говорю, что мне больно, нет, но все же — не по себе.
— Это дело долгое. Вы не можете ожидать, что переварите фунт свинца после одной недели лечения.
— Я вовсе не хочу переварить фунт свинца, док, у меня и мысли такой нет. Не думайте, я не жалуюсь. Я не спорю, вы помогли, док. Все так. Но мне ещё далеко до выздоровления.
— Ну, я уже говорил вам: надо удалить зубы. Пользы от них никакой, и, видит Бог, красоты они вам тоже не прибавляют.
— Удалю. Даю вам честное слово. Как только покончу с этим дельцем, в ту же минуту и вырву. Не понимаю, почему бы нам не двинуть прямиком в Сингапур. Уж там как пить дать найдется хороший американский дантист. А мальчишка теперь в Батавию идти задумал.
— Да?
— Он получил сегодня утром телеграмму. Что в ней, я не знаю, но он теперь спит и видит: поболтаться здесь немного, а потом идти в Батавию.
— Откуда вы знаете, что он получил телеграмму?
— Нашел в кармане его штанов. Он надел чистый костюм, когда собрался на берег, и бросил старые штаны в каюте, на койке. Вот уж безалаберный парень. Сразу видно, что не моряк. Моряки — народ аккуратный. Хочешь не хочешь, а приходится. Только я там ничего не разобрал. Китайская грамота. Телеграмма–то зашифрованная.
— Вы, верно, не заметили, что она адресована мне?
— Вам? Нет, не заметил.
— Поглядите еще разок. Я дал се Фреду расшифровать. Доктору показалось забавным сбить Николса со следа.
— Тогда почему у него вчера одно, сегодня другое? Раньше он и близко не хотел подходить к большим портам. Естественно, я думал, что из–за полиции. Ну, он как хочет, а я намерен попасть в Сингапур или утопить этот чертов люггер. — Капитан Николе перегнулся через стол и прочувствованно поглядел доктору в глаза. — Вы знаете, док, что значит десять лет не брать в рот бифштекса или пудинга с почками? Что там девочки! Можете взять их себе всех до одной. Я любую из них променяю на пудинг с патокой, да еще чтоб сверху как следует был кремом полит. Вот как я представляю себе рай небесный, а золотые арфы нужны мне как собаке пятая нога.
Глава двадцать пятая
Эрик спустился к морю своей неторопливой походкой, отмеривая ногами землю, словно крокетное поле. Он был спокоен. Он выкинул из головы грязные намеки шкипера. От них остался лишь противный вкус во рту, и Эрик сплюнул, словно после касторки. Но он не был лишен чувства юмора и тихо засмеялся, подумав о нелепости этих намеков. Фред еще мальчик. Эрик и представить себе не мог, чтобы женщина взглянула на него дважды, а уж Луиза и подавно не станет думать о Фреде; Эрик знал ее достаточно хорошо.
Берег был пуст. Все спали. Эрик прошел вдоль пирса и окликнул «Фентон», который стоял на якоре в ста ярдах от берега. Фонарь на корме светился на глади моря, как неусыпный глазок. Эрик снова крикнул. Никакого ответа. Но тут внизу, под ним, раздался сонный глухой голос. Это был матрос в шлюпке, ждавший капитана Николса. Он все еще не совсем проснулся. Потянувшись, он громко зевнул.
— Это шлюпка с «Фентона»?
— Да. Чего надо?
Матрос подумал было, что его зовут шкипер или Фред Блейк, но увидел свою ошибку, и в голосе его прозвучали подозрительность и раздражение.
— Отвези меня на люггер. Я хочу видеть Фреда Блейка.
— Его там нет.
— Уверен?
— Если он не перебрался вплавь.
— Ладно. Спокойной ночи.
Матрос недовольно проворчал что–то в ответ и снова лег. Эрик пошел обратно по безлюдной дороге. Он решил, что Фред отправился в бунгало и Фрис задержал его разговорами. С улыбкой подумал, что вряд ли мальчик многое вынесет из его мистических рассуждений. Однако кое–что он поймет. Фред пришелся Эрику по душе. За всей его пустой болтовней о скачках и крикете, танцах и боксе, за его притязаниями на житейскую мудрость скрывался — нельзя было этого не видеть — милый и простодушный характер. Эрик не был совсем слеп, он видел, как Фред относится к нему самому. С обожанием. Что ж, в этом не было особой беды. Это пройдет. Он славный мальчик. Из него можно кое–что сделать, нужен только случай. Так приятно беседовать с ним. Пусть твои слова странны и чужды ему, чувствуешь, что он старается тебя понять. Возможно, если удастся заронить зерно в эту благодатную почву, на ней произрастет прекрасный цветок. Эрик шагал все дальше, надеясь встретить по пути Фреда. Они пойдут обратно вместе, может быть, Фред зайдет к нему. и они разопьют бутылочку пива с бисквитами и сыром. Эрику совсем не хотелось спать. У него было так мало собеседников на острове; когда он бывал у старого Свона и Фриса, ему приходилось в основном слушать. Он был способен сейчас болтать до петухов.