Пятница, 15 февраля
06.00. Всю ночь не мог уснуть. 13.30. От Русалки ничего.
15.30. Рэмбо весь день ходит с улыбкой на лице. Куда бы он ни пошел, все останавливаются, чтобы пожать ему руку. Еву весь день никто не видел, дверь ее кабинета заперта. Не все верят его россказням, но как-то все это подозрительно...
18.00. От Русалки по-прежнему ни гу-гу.
21.10. Позвонила Русалка и сказала, что между нами все кончено. Я был в таком шоке, что чуть не выронил трубку, но все же сумел пропищать: «Почему?» Она ответила, что дело не во мне. Дело в ней. А потом сказала, что я заслуживаю лучшего. (Разве может быть кто-то лучше нее?) Я потерял дар речи, во рту пересохло, и я едва удерживался, чтобы не заплакать. Русалка поблагодарила меня за цветы и сказала, что я особенный. Моя нижняя губа сильно тряслась.
—Пожалуйста, не надо, — сказал я. Последовала пауза, а потом она ответила:
— Прости, Джонни. Я больше не могу. И повесила трубку.
Я сидел в крошечной каморке для телефонных переговоров, сжимая телефон, и слышал шепот и смех, но не видел, кто это смеется, потому что в глазах моих были слезы.
Суббота, 16 февраля
Приехала команда Кингз-колледжа и ужаснулась, увидев состояние поля. Одна его сторона выглядела как последствия землетрясения, а другая была похожа на Эдемский сад. Папаша повернулся ко мне, подмигнул и сказал: «Грядет час, Мильтон, час настоящих героев!» И объявил перед всей командой, что Малёк (то есть я) будет отбивать третьим. Саймон был в шоке, а Папаша заявил, что, если он проиграет жребий и нам выпадет отбивать первыми, с капитанским званием он может распрощаться.
Когда Саймон с капитаном команды Кингз-колледжа вышли на поле, в груди у меня забил барабан. Саймон подбросил монетку, капитан «Кингзов» что-то сказал, они обменялись рукопожатиями, и Саймон в отчаянии повесил голову. Нам выпало отбивать первыми на психопатической части площадки. Я подумал, что меня стошнит, поэтому побежал в туалет, но ничего не получилось. Вернувшись в раздевалку, я надел наколенники. Подошел Грей, пожелал удачи и дал мне свой шлем. Папаша так и не признался, почему поставил меня отбивать одним из первых, сказал лишь: «Ты уж постарайся, Мильтон. Хотя бы сто очков нам бы не повредило». Потом пришел Рэмбо, сел рядом со мной на скамейку и сказал:
— Слыхал про Русалку. Устала ждать, пока перестанешь быть Мальком? — Он усмехнулся и пожелал мне удачи. Я так сильно сжал в руках биту, что услышал, как кости хрустят.
Начался матч, и Мартин Лесли занял зеленую сторону поля. Первые три мяча он пропустил, и на четвертом вышел из игры. Я нехотя встал и поплелся к калитке. Вскоре до мамы с папой дошло, что отбивать буду я: с их стороны площадки раздались дикие крики и взволнованное копошение. Я со всей силы замахнулся на первый мяч, но тот со свистом пролетел прямо у лица. Охраняющий воротца из Кингз -колледжа засмеялся, Папаша откашлялся и бросил на меня злобный взгляд поверх очков. Вышел подающий Кингз-колледжа и бросил крученый мяч. К сожалению, отбивая, я упал, поэтому так и не понял, что произошло, пока не увидел, как Папаша машет руками. ШЕСТЕРКА! Я отбил свой первый мяч на шесть очков! Мой папа заорал и принялся долбить по ветровому стеклу, а мама бросилась в машину и стала давить на клаксон. Потом она попыталась включить фары, но вместо этого запустила дворники. Отбивающий Кингз-колледжа побагровел от ярости, но, к счастью, это был конец серии бросков, и он не смог запустить мне еще один. В следующей серии Скотту бросили первый мяч по калитке, но тот прокатился по земле, попав в расселину на перерытой части поля. Саймон подошел к калитке и сказал: — Ну что, Малёк, повеселимся?
Мы набрали сорок пять очков, прежде чем мне изменила удача: я подбросил мяч вертикально в воздух и выбыл из игры. В общей сложности я набрал двадцать одно очко, а когда уходил с поля, команда аплодировала мне стоя, не говоря уж о предках, которые гикали, орали и колотили во что ни попадя.
Саймон набрал тридцать пять очков, но после него никому не удалось продержаться на поле долго. Нам грозил проигрыш со счетом семьдесят два!
Никто уже не надеялся, что у нас есть шанс, пока Бешеный Пес с третьего удара не сбил калитку. Потом он сбил еще две, и через три серии бросков у Кингз-колледжа осталось всего тринадцать очков. В конце серии ко мне подошел Саймон, протянул мяч и сказал: «Покажи им, Малёк». Я отбивал четвертым по очереди на перерытой стороне поля! Наметив траекторию пробежки, я сделал глубокий вдох, вприпрыжку выбежал на поле и бросил мяч, который отскочил от калиток и, прокрутившись, пролетел всего метр!