Щука-младший: Послушайте, тут какая-то ошибка. Моя мама не прыгает с парашютом.
Рэмбо: Заткнись. Итак, линии электропередач остановили ее полет.
Бешеный Пес: И переломали ей ноги.
Рэмбо: Да, ноги.
Гоблин: Они обе отвалились.
Рэмбо: Щука, жаль говорить тебе об этом, но твоя мать теперь безногая. Теперь все уже ржали и гоготали в голос. Кажется, младший Щука заподозрил, что что-то неладно, но он выглядел полусонным и совершенно ошарашенным.
Рэмбо: Она упала на землю.
Гоблин: И приземлилась прямо на шоссе.
Щука - младший: Послушайте, я не знаю, кто вам...
Бешеный Пес: И там ее затоптал носорог.
Хохот, толкание локтями.
Гоблин: Все было не так. Ее переехал рейсовый автобус.
Рэмбо: Ее голову нашли в Блюмфонтейне.
Гоблин: А руки у входа в лесбийский клуб в Лесото.
Верну очень понравилась выдумка Гоблина про лесбийский клуб. Он завизжал от смеха и принялся топтать мусор в мусорной корзине.
А потом включился свет. Вид у Андерсона был немного безумный: он стоял в полосатых трусах и размахивал хоккейной клюшкой с отпиленным концом.
— Что это вы творите? — проревел он, смерив Рэмбо гневным взглядом. Рэмбо не ответил. Должен признать, сцена производила не слишком приятное впечатление. Бешеный Пес был вооружен своим охотничье-разделочным ножом, Рэмбо держал в руках крикетную биту, а Верн с диким видом выдергивал у себя волосы одной рукой, сжимая в другой Картошку.
Тут в спальню зашел Эмбертон, с самодовольным видом посасывая стебель сахарного тростника.
— Так-так. Вечер пятницы, и кто-то по уши в дерьме, — он улыбнулся мне и захрустел тростником. Двое старост медленно кружили вокруг нас, как акулы в аквариуме за пять минут до кормежки. Первокурсники осмелились выглянуть из-за своих шкафчиков и посмотреть, из-за чего начался переполох. Щука-младший поднялся на ноги и запрыгнул в кровать.
Андерсон и Эмбертон отвели членов Безумной Восьмерки обратно в нашу спальню. Тем временем в голове у Рэмбо родился план, и он начал сочинять историю о том, что мы просто решили подружиться с новичками. Дослушав до конца, Андерсон воскликнул:
— Что за куча лошадиного дерьма! Допустим, Лутули в прошлом году вы одурачили, но я не идиот. Я вас, придурки, хорошо знаю.
Нам приказали выстроиться у входа в комнату Андерсона. Каждому досталось по два удара хоккейной клюшкой. Единственным плюсом во всем этом деле было то, что, пока Андерсон колотил меня по заднице, я смог в деталях разглядеть плакат с обнаженной грудастой девицей на его стене. Эмбертон при этом лежал на кровати, продолжая терзать свой сахарный тростник, и выглядел жутко довольным.
Лежал в кровати с пылающим задом и слушал, как Щука-младший торжествующе ржет в соседней спальне. Иногда так хочется, чтобы Рэмбо мирно умер во сне! (Неожиданная кончина от лап носорога тоже сойдет!)
Суббота, 19 января
09.55. В раздевалке перед матчем против колледжа Дрейк Папаша заставил нас прослушать кассету Бетховена. Сам он расхаживал кругами, дирижируя воображаемым оркестром при помощи моей крикетной биты. Закончив концерт, он пожелал нам «парализовать противника в вечной борьбе за ослепительную славу». Мы напустили на себя как можно более агрессивный вид, а Бешеный Пес ударил кулаком дверь туалета и оставил вмятину.
Мы выбежали на новое поле для крикета, названное полем Годфри Эллиса в честь бывшего ученика школы, ставшего первой жертвой Второй мировой войны. Правда, по словам Жиртреста, на самом деле этот Годфри утонул в гавани Дурбана, свалившись с мостков, когда махал на прощание своим родным.
Наша команда выглядела очень впечатляюще в крикетной форме с длинными брюками. Со стороны родителей последовали жиденькие вежливые аплодисменты, а со стороны зеленого «рено-универсала», припаркованного у зрительного экрана — пронзительные гудки. Я не осмелился взглянуть на предков и сосредоточенно занял позицию слева от ворот (мое место на поле). После первого срезавшегося мяча Рэмбо подошел к Бешеному Псу (его пробежка теперь простирается до самой ограничительной веревки). Возвращаясь на свое место, Рэмбо перекинулся парой слов с отбивающим из колледжа Дрейк, который, признаться, выглядел слегка озадаченно. Затем Папаша прокричал: «Игра!» — и Бешеный Пес с ревом бросил мощный крученый мяч, перелетевший через голову отбивающего. Затем подбежал к нему и зарычал, как собака. Тут Рэмбо крикнул: