После обеда он велел мне прочесть стихотворение под названием едва наступила весна (именно так, без пунктуации). Должен признаться, стихотворение было очень красивое, но и очень сложное для чтения. Поскольку точек не было, мой мозг не знал, где остановиться и передохнуть. Должно быть, я начал сбиваться, потому что Папаша застучал ложкой об стол и обозвал меня варваром. Я начал заново, и на этот раз он отбивал ритм вилкой о винный бокал, чтобы я знал, где делать паузу.
В конце концов я понял, как читать ЭЭК. Папаша прав. Он гениален.
Вдохновленный ЭЭК, написал Русалке короткое любовное стихотворение без знаков препинания. Бросив конверт в почтовый ящик, тут же пожалел о своем решении. Мне кажется, Русалка не из тех девчонок, что ведутся на стишки.
21.00. Перед отбоем Андерсон объявил, что старшекурсники избрали Жиртреста капитаном команды младших курсов по перетягиванию каната. Шоу состоится в среду на Трафальгаре, и Жиртрест должен набрать в свою команду шестерых участников, включая себя самого. Жиртрест немедленно устроил отборочные соревнования, в результате которых нам с Верном пришлось тягаться на кулаках, чтобы определить, кому же достанется свободное место в команде.
Силы в поединке между мной и соседом были равны. Мы сцепили кулаки, и я стал завороженно наблюдать, как лицо Верна становится все краснее и краснее по мере того, как он пытался меня побороть. К несчастью для Верна, он чихнул, и Жиртрест тут же его дисквалифицировал. Верн так расстроился, что ушел в туалет, бубня себе под нос и громко топая ногами.
Затем Жиртрест разбудил Никчемную Шестерку и организовал борцовские соревнования, чтобы выяснить, кто из первокурсников сильнее. В первом раунде Щучка выбил палец Карлику, а Дэррил так испугался поединка с Чэрри-лом, что самодисквалифицировался без причины. В финале Чэррил без труда одержал верх над Джейаром Юингом.
Теперь мне предстоит сразиться с Чэррилом завтра, в десять вечера.
Вторник, 27 августа
22.00. Наш поединок длился около трех секунд. Чэррил обменялся рукопожатиями с Безумной Восьмеркой, а я пристыженно поплелся в кровать и, прямо как Верн, притворился спящим, пока остальные обсуждали тактику.
Среда, 28 августа
Ночью прошел мощный ливень, и поле Трафальгар, где будут проходить соревнования по перетягиванию каната, превратилось в лужу. (Если верить Гоблину, проводившему утренний осмотр.) После обеда Рэмбо, хоть он и не капитан, созвал команду и сказал, что нужно сменить тактику. Новая тактика такова: Жиртрест должен обвязать веревку вокруг пояса и закопаться ногами в землю. Он будет якорем. Остальные же будут просто ждать, пока команда противника не истощит все силы, пытаясь сдвинуть Жиртреста, вкопанного в землю на шесть дюймов. Ну а потом мы просто выдернем канат, как рыболовную леску вместе с ошалевшей рыбиной.
Бешеный Пес взял старые бутсы Жиртреста и прибил к их мыскам железные наконечники. Затем заточил их кремнем, чтобы с их помощью можно было бы намертво врыться в мягкую землю.
План сработал блестяще: команда корпуса Ларсон была полностью деморализована. Когда мы передернули канат, они были похожи даже не на рыбу, а на водных лыжников. К сожалению, наш якорь так глубоко закопался, что Рэмбо с Бешеным Псом пришлось вырывать его лопатой. Мистер Холл запретил Жиртресту надевать прокачанные бутсы на полуфинал, потому что он и так уже прокопал траншею посреди поля. Однако в конце концов Безумной Пятерке и Чэррилу никакие ухищрения даже не понадобились. Мы были слишком сильны и выиграли приз, даже не вспотев. Укушенный был в восторге. В последнее время он уж начал бояться, что наш корпус в этом году не выиграет ни одного соревнования — впервые с 1923 года. Похлопав Жиртреста по спине, он сказал:
— Да, в этом году мы расслабились, но благодаря тебе, Сидни, тебе и твоим ребятам, позора удалось избежать!
Как я хотел радоваться вместе со всеми! Но вместо этого нам с Верном оставалось лишь сидеть на шкафчиках, притворяться счастливыми и смотреть, как другие вспоминают славную Трафальгарскую победу.
Четверг, 29 августа
Укушенный созвал весь корпус, чтобы попрощаться с Джулианом. Все приветствовали его, хлопая в ладоши, а Джулиан притворился удивленным, а потом промокнул глаза оранжевым платочком. Даже Безумная Восьмерка в кои-то веки не спорила. Мы все пришли к выводу, что без Джулиана школа будет уже не та.