— Где они, конкретно?
— В двадцати пяти милях отсюда, — ответил фэбээровец, потирая руки от удовольствия. — Прячутся в заброшенном доме возле сельской дороги, ведущей к Хэкеттстауну.
— Заброшенный дом? Я думал, что все их уже давно скупили загородные жители.
— Некоторые еще пустуют, — ответил офицер. — Мой кузен купил в округе Рокланд…
Зазвонил телефон.
— Поднимайте, — сказал Харрингтон.
И фэбээровец поднял трубку:
— Брэдфорд, — лицо мужчины стало суровым. — Хорошо, — он снова прислушался. — Держите их под наблюдением, — приказал он. — Если они выпустят его, входите. В противном случае, придерживаемся плана А, — и он отсоединился. — Они вышли из дома. С мальчиком. Видимо планируют отпустить его. Если они сделают это, то мы естественно не ждем, а входим внутрь. Если они меняют местоположение…
— Вы придерживаетесь плана А.
Фэбээровец нахмурился:
— Именно так, — и телефон снова зазвонил. — Я отвечу, — сказал он и схватил трубку. — Брэдфорд, — затем посмотрел испуганно и добавил. — Минуточку, — зажав руками микрофон, он позвал полусонного техника. — Включай! Включай! — И уже Харрингтону: — Это они! Она! Хочет с вами поговорить!
— О, — удивился Харрингтон, сильно занервничал, и чуть было не упал в обморок.
Однако он умел хорошо владеть собой. Мужчина заморгал глазами, чтобы очнуться.
— Будьте крайне осторожны, — предупредил офицер и протянул Харрингтону трубку.
Харрингтон приложил ее к уху с опаской, как будто та напоминала ему паука.
— Алло?
Послышался знакомый голос:
— О, вот и вы. Кто такой Брэдфорд?
— Хм… человек из ФБР.
— Звучит как «сопляк». (Брови фэбээровца сдвинулись в одну прямую густую линию и нависли низко над глазами.) — У меня есть тот, кто хочет поговорить с тобой.
— Что? — Харрингтон с каждой секундой нервничал все больше.
Что, если похитители обнаружили передатчик в чемодане? Каковы будут их дальнейшие требования?
— Алло, пап?
— Джимми! — отцовские чувства нахлынули на него. — Слава Богу, парень, я так рад слышать твой голос.
— Я твой тоже, папа.
— Не представляю, как завтра одному, без тебя выехать из дому, вот что я тебе скажу.
— К тому времени я уже вернусь, папа, — заверил Джимми.
— Я знаю, — сказал Харрингтон и, когда увидел бешеную жестикуляцию агента, понял, что его слова прозвучали уж слишком уверенно, а ведь преступники ничего не должны заподозрить. — То есть, я надеюсь на это.
— Эти люди хотят, чтобы вы знали, я в полном порядке. Они отпустят меня завтра утром в Нью-Йорке.
— В Нью-Йорке? — Харрингтон и агент уставились друг на друга, оба в шоке.
— Да. Как мне лучше сделать, пойти в твой офис или отправиться к доктору Шраубенциеру?
— Ну, я, ну…
— Мне кажется, лучше пойти сначала к доктору, — предположил мальчик. — Если ты согласен.
— Да, конечно. После всех этих испытаний, я уверен, что ты захочешь повидаться с ним, поговорить.
— Ну, не могу сказать, что прошел через тяжелые испытания, — поправил Джимми. — В любом случае они почти закончились. Ты можешь позвонить доктору и изменить место и время встречи? Передай ему, что я буду около обеда.
— Да, так и сделаю.
— И я позвоню тебе из его кабинета.
— Хорошо.
— Мне пора заканчивать.
— Был рад тебя слышать, — повторил Харрингтон. — И, хм, возможно мы могли бы пообедать вместе. После встречи с врачом.
— Конечно. Потом я свободен весь день.
— Вот и договорились. Хорошо, сынок.
— До встречи, папа.
Харрингтон повесил трубку.
— Кажется, он в хорошем настроении.
— Ну, он умный мальчик и не доставляет много проблем.
Агент обратился к технику:
— Давай-ка еще раз прослушаем.
— Если вы не возражаете, я хотел бы пропустить данную процедуру, — попросил Харрингтон.
Офицер нахмурился:
— Почему?
— Ну, мне кажется, я могу заплакать или еще что-нибудь в этом роде, а этого я не хочу.
25
БЕЗ ЧЕТВЕРТИ два Джимми с помощью пинцета снова открыл дверь и спустился вниз. Несколько угольков еще теплились в камине, одна из керосиновых ламп на карточном столике все еще горела, напоминая маяк, созывающий кораблей с моря. Сегодня они смотрели «Нечто» (директор картины Кристиан Найби, режиссер Ховард Хоукс, по сценарию Чарльза Ледерера «Кто идёт Там?» и рассказа Джона У. Кэмпбелла младшего) и после фильма женщина, которую звали мамой, настояла на том, чтобы лампу не тушили, иначе она не уснет.