Я осторожно повернул ему голову на бок и аккуратно расстегнул на шее браслет.
— Мартин, ты меня слышишь. Очнись, — позвал негромко я наёмника, — Хватит спать, время завтрака.
Мартин приоткрыл глаза и очумелым взглядом уставился, сперва на меня, а потом, медленно поворачивая голову по сторонам, оглядел пещеру. Особенно долго задержав взгляд на очаге и весящих на нём котелках. Понятно, проголодался парень и ничего удивительного, его организм затратил массу сил при заживлении ран. А были они у него очень серьёзные.
— Мартин, ты как, разговаривать можешь, — спросил я, — как себя чувствуешь?
— Да, могу. И чувствую себя нормально, ничего не болит, только есть очень хочется и пить. Приподняться можно, целитель?
— Хм-м! Попробуй, только осторожно. Давай я тебе под спину вот этот баул положу, — пока я возился с мешком в проёме входа в пещеру появилась на удивление бодрая физиономия Хэрна.
— Привет всем!, — весело пропел канн, — я смотрю, вы здесь уже общаетесь и завтрак наконец-то будет. Как дела Мартин, хватит валяться пора вставать. Погодка на улице, благодать, вот и дары леса прихватил, — с этими словами он из-за спины вытащил толстого кролика, — неплохо, да?
Теперь понятно, что так развеселило Хэрна. Мясо кроликов он просто обожает.
— Что-то ты, Хэрн, очень радостный. И голова, наверное, уже не болит, — с издёвкой в голосе спросил я.
— Утренняя прогулка по лесу, общение с сущностями, что мудрее и сильнее нас благоприятно действуют на меня. Меня пожалели и полечили, сняли неприятные последствия вечерних посиделок с организма и теперь мне хоть в бой, — радостно подытожил неунывающий Хэрн.
Мартин молчит, не привык ещё к манере нашего общения. Лежит, наблюдает. А ведь ему и в туалет не мешало бы сходить. Молчит, терпит, стесняется видно.
— Хэрн, хватит паясничать. Лучше бери Мартина под мышки и своди его до ветра, а потом завтракать будем, а за завтраком нам стрелок поведает свою историю, как он докатился до такой жизни.
Завтрак лучшее начало дня, когда особенно есть, что поесть. К счастью у нас оно было это "Есть". Стол ломился от угощений, Хэрн на радостях, из своих заначек под мой осуждающий взгляд, достал початую бутылочку вина, из запасов на зиму выделил копчёной рыбки и мясных деликатесов, изготовленных по моим рецептам. Ну ладно отдыхать так, отдыхать.
— Хэрн, а тебе опять плохо не станет?, — сделал я прозрачный намёк на утрешнее его состояние, в безуспешной попытке предотвратить очередную пьянку.
— Что ты, малыш. Мне будет только хорошо, в данный момент, а там снова лес посещу, глядишь и полегчает.
Первые тосты пошли за знакомство, чудесное выздоровление, за целителя пили уже стоя, причём Мартин встал сам без посторонней помощи и тост произносил уверенно и с юмором. Да-а, хорошее лекарство нашли, блин и куда вся скромность подевалась. Уже с Хэрном строчат, как заправские кореша, будто давно не виделись, а тут нежданно-негаданно встреча нарисовалась. И самое интересное и темы у них соприкасающиеся между собой, то оружие обсуждали, до пены у рта, то коней зацепили и под показавшееся донышко в бутылке, к женщинам перешли. Причём вина на женщин малость не хватило и запасливый Хэрн умчался в каптерку, тире спальню, за добавкой, как он выразился, причем приволок добавочку литров на пять, не меньше. Га-адёныш! И не говорил о таких подарках ничего. Боюсь, как бы они за гномью настойку не принялись, вот потеха будет. И мои намеки, что больному вредно много пить никого не волновала, абсолютно. Со второй бутыли налили и мне, ведь уже не отбрехаться, что самим мало. Вино слабенькое полусладкое на вкус как компотик, но зная коварство вина пил понемногу, плотно заедая каждый глоток мясом, но особенно налегая на рыбу. Разговор тёк приятно, Мартин оказался прекрасным рассказчиком и весельчаком и о своей жизни рассказывал без утайки со здоровым скептицизмом в отношении себя и всех тех бед, что произошли с ним за всё непродолжительное время его жизни.
Стукнуло ему уже 26 лет, родился он в семье мельника в графстве Ларье, что находится близь сто лицы империи. Дед его держал мельницу, был свободным пахарем, по договору работая на местного графа, лихого рубаку и мастера-меча. Одно время юный граф прозябал в сто лице, числясь во второй сотне гвардии императора, к тридцати годам он дослужился до звания лейтенанта и командира сотни. Потом любовь к местной красотке, фаворитки императора, перечеркнула все его успехи военной службы, а интриги, что вечно плетутся вокруг окружения власть держащих, заставили его уйти в отставку и уединиться у себя в поместье на долгие двадцать семь лет, где он предавался охоте и занятиям магией. И на склоне лет на очередной охоте суждено же было ему столкнуться с прелестным созданием, будущей матерью Мартина, единственной дочерью местного мельника, Анджей которой к тому времени было уже семнадцать лет. (Я специально перехожу на привычное исчисление времени, что проще для меня и привычнее для вас мой читатель). Граф был очень красивый мужчина военной выправки и прекрасного телосложения и к тому же сто личный шик и умение вести беседы с женским полом не могло не произвести приятного впечатление на юную особу. Роман закрутился стремительный и бурный, с выяснениями отношений и битьём посуды. Мудрый отец девочки вмешиваться не стал хотя как свободный гражданин империи смог бы, но он очень любил свою кровиночку и слишком уважал достойного графа, чтобы лезть в их отношения тем более, что граф ухаживал за своей избранницей как за благородной леди. Но увы, была одна загвоздка в этих отношениях и звали эту занозу леди Эльза, законная супруга графа и её родственники. Окрутили одинокого графа дальние родственники и друзья лет так за десять до рождения Мартина, но вот детей чете боги не сподобили, как не старался граф продолжить род. То-то была его радость и удивление когда прекрасная дочь мельника стала устраивать ему скандал за скандалом и вести себя нервозно, обижаясь на каждый пустяк, а дворовый маг на сбивчиво-тоскливый рассказ графа под вино не просветил будущего папашу, от чего у женщин может резко портиться настроение день ото дня. Всё шло к родам, округлившаяся будущая мама наслаждалась заботой и вниманием отца будущего ребёнка и перебирала в уме всё известные ей имена мальчиков, ведь маг ясно сказал, будет мальчик, будущий наследник не хилого графства и старинной фамилии. Но как часто бывает в жизни поговорка "Хорошо жить не запретишь, но помешать можно" для семьи мельника и самого графа оказалась пророческая. Рождение наследника пусть и бастарда не входило в планы старшего брата жены графа. И через несколько лет, в один из вечеров на очередном балу по случаю рождения наследника граф, его жена и мать Мартина были отравлены, а маг и капитан замковой стражи были просто убиты в не продолжительной свалке у дверей донжона, там же полегла и вся гвардия графа. В графстве появился новый хозяин. Мартину к этому времени исполнилось восемь лет и в тот злополучный вечер он гостил у деда на мельнице. Их ночью поднял раненый конюх свояк деда и поведал, что случилось в замке графа. Нельзя было терять не мгновения и опытный дед Мартина Тодес собрался бежать из графства незамедлительно. Собрав вещи, одев потеплее маленького, ничего не понимающего Мартина и по тропе, которую знал только он, в течении недели вывел беглецов через топкое болото и островки "Вечной пустоши", в соседнее баронство "Пьеор", к городу с одноимённым названием.