- Двадцать пять эре - это слишком мало, - твердо сказал он. - Сейчас ведь такая дороговизна… Как ты думаешь, сколько стоит, например, пятидесятиэровый стаканчик мороженого?
- Я думаю, пятьдесят эре, - хитро улыбнулась Бетан.
- Вот именно, - сказал Малыш. - И ты сама прекрасно понимаешь, что двадцать пять эре - это очень мало.
- Да ты ведь даже не знаешь, о чем идет речь, - сказала Бетан. - Тебе ничего не придется делать. Тебе нужно будет только кое-чего не делать.
- А что я должен буду не делать?
- Ты должен будешь в течение всего вечера не переступать порога столовой.
- Понимаешь, придет Пелле, новое увлечение Бетан, - сказал Боссе.
Малыш кивнул. Ну ясно, ловко они все рассчитали: мама с папой пойдут в кино, Боссе - на футбольный матч, а Бетан со своим Пелле проворкуют весь вечер в столовой. И лишь он, Малыш, будет изгнан в свою комнату, да еще за такое ничтожное вознаграждение, как двадцать пять эре… Вот как к нему относятся в семье!
- А какие уши у твоего нового увлечения? Он что, такой же лопоухий, как и тот, прежний?
Это было сказано специально для того, чтобы позлить Бетан.
- Вот, слышишь, мама? - сказала она. - Теперь ты сама понимаешь, почему мне нужно убрать отсюда Малыша. Кто бы ко мне ни пришел - он всех отпугивает!
- Он больше не будет так делать, - неуверенно сказала мама; она не любила, когда ее дети ссорились.
- Нет, будет, наверняка будет! - стояла на своем Бетан. - Ты что, не помнишь, как он выгнал Клааса? Он уставился на него и сказал: «Нет, Бетан, такие уши одобрить невозможно». Ясно, что после этого Клаас и носа сюда не кажет.
- Спокойствие, только спокойствие! - проговорил Малыш тем же тоном, что и Карлсон. - Я останусь в своей комнате, и притом совершенно бесплатно. Если вы не хотите меня видеть, то и ваших денег мне не нужно.
- Хорошо, - сказала Бетан. - Тогда поклянись, что я не увижу тебя здесь в течение всего вечера.
- Клянусь! - сказал Малыш. - И поверь, что мне вовсе не нужны все твои Пелле. Я сам готов заплатить двадцать пять эре, только бы их не видеть.
И вот мама с папой отправились в кино, а Боссе умчался на стадион. Малыш сидел в своей комнате, и притом совершенно бесплатно. Когда он приоткрывал дверь, до него доносилось невнятное бормотание из столовой - там Бетан болтала со своим Пелле. Малыш постарался уловить, о чем они говорят, но это ему не удалось. Тогда он подошел к окну и стал вглядываться в сумерки. Потом посмотрел вниз, на улицу, не играют ли там Кристер и Гунилла. У подъезда возились мальчишки, кроме них, на улице никого не было. Пока они дрались, Малыш с интересом следил за ними, но, к сожалению, драка быстро кончилась, и ему опять стало очень скучно.
И тогда он услышал божественный звук. Он услышал, как жужжит моторчик, и минуту спустя Карлсон влетел в окно.
- Привет, Малыш! - беззаботно произнес он.
- Привет, Карлсон! Откуда ты взялся?
- Что?… Я не понимаю, что ты хочешь сказать.
- Да ведь ты исчез и как раз в тот момент, когда я собирался тебя познакомить с моими мамой и папой. Почему ты удрал?
Карлсон явно рассердился. Он подбоченился и воскликнул:
- Нет, в жизни не слыхал ничего подобного! Может быть, я уже не имею права взглянуть, что делается у меня дома? Хозяин обязан следить за своим домом. Чем я виноват, что твои мама и папа решили познакомиться со мной как раз в тот момент, когда я должен был заняться своим домом? Карлсон оглядел комнату.
- А где моя башня? Кто разрушил мою прекрасную башню и где моя тефтелька? Малыш смутился.
- Я не думал, что ты вернешься, - сказал он.
- Ах, так! - закричал Карлсон. - Лучший в мире строитель воздвигает башню, и что же происходит? Кто ставит вокруг нее ограду? Кто следит за тем, чтобы она осталась стоять во веки веков? Никто! Совсем наоборот: башню ломают, уничтожают да к тому же еще и съедают чужую тефтельку!
Карлсон отошел в сторону, присел на низенькую скамеечку и надулся.
- Пустяки, - сказал Малыш, - дело житейское! - И он махнул рукой точно так же, как это делал Карлсон. - Есть из-за чего расстраиваться!…
- Тебе хорошо рассуждать! - сердито пробурчал Карлсон. - Сломать легче всего. Сломать и сказать, что это, мол, дело житейское и не из-за чего расстраиваться. А каково мне, строителю, который воздвиг башню вот этими бедными маленькими руками! И Карлсон ткнул свои пухленькие ручки прямо в нос Малышу. Потом он снова сел на скамеечку и надулся пуще прежнего.
- Я просто вне себя, - проворчал он, - ну просто выхожу из себя!
Малыш совершенно растерялся. Он стоял, не зная, что предпринять. Молчание длилось долго.
В конце концов Карлсон сказал грустным голосом:
- Если я получу какой-нибудь небольшой подарок, то, быть может, опять повеселею. Правда, ручаться я не могу, но, возможно, все же повеселею, если мне что-нибудь подарят…
Малыш подбежал к столу и начал рыться в ящике, где у него хранились самые драгоценные вещи: коллекция марок, разноцветные морские камешки, цветные мелки и оловянные солдатики.
Там же лежал и маленький электрический фонарик. Малыш им очень дорожил.
- Может быть, тебе подарить вот это? - сказал он.
Карлсон метнул быстрый взгляд на фонарик и оживился:
- Вот-вот, что-то в этом роде мне и нужно, чтобы у меня исправилось настроение. Конечно, моя башня была куда лучше, но, если ты мне дашь этот фонарик, я постараюсь хоть немножко повеселеть.
- Он твой, - сказал Малыш.
- А он зажигается? - с сомнением спросил Карлсон, нажимая кнопку. - Ура! Горит! - вскричал он, и глаза его тоже загорелись. - Подумай только, когда темными осенними вечерами мне придется идти к своему маленькому домику, я зажгу этот фонарик. Теперь я узко не буду блуждать в потемках среди труб, - сказал Карлсон и погладил фонарик.
Эти слова доставили Малышу большую радость, и он мечтал только об одном - хоть раз погулять с Карлсоном по крышам и поглядеть, как этот фонарик будет освещать им путь в темноте.
- Ну, Малыш, вот я и снова весел! Зови своих маму и папу, и мы познакомимся.
- Они ушли в кино, - сказал Малыш.