Клыки и яблоки
– Воры!!! Держи Вора!" – верещало яблоко.
– Ёо!" – рычал великан так громко, что листва опадала с деревьев. Медвежонок висел на ветке.
– Йёо, – пискнул он, огромные клыки не предвещали ничего хорошего. Великан подошёл ближе, нахмурил кустистые брови, принюхался.
– Миися, – неожиданно проурчал он, исказившись в улыбке. И осторожно, будто бабочку, сняв медвежонка с дерева положил к себе на ладонь, понес куда-то.
– Вот влип, – думал про себя малыш. – С такой клыкастой мордой медвежатам улыбаются только те, кто ест их на ужин.
Великан зашёл в хижину, опустил маленького медведя на кровать, а сам отошёл к столу. Внутри было уютно: голубые занавески, запах сушеных трав, большая беленая печь посреди комнаты. Вернувшись, великан протянул медвежонку блюдечко.
– Мо, – сказал он, пальцем указывая на блюдце. – Мися ням-ням.
Медвежонок осторожно лизнул: в блюдце было молоко – тёплое, нежное, чуть сладковатое. Малыш жадно набросился на еду, позабыв про манеры. И остановившись, лишь когда вылизал всё до дна, с полным животиком отвалился на подушку.
– Хорооосый, хороооосый, – лепетал великан, с улыбкой глядя на маленького медведя.
– Ну, теперь точно съест, – пронеслось в медвежьей голове, но бежать почему-то совсем не хотелось. То ли это действовало волшебное великанье молоко, то ли его глаза – большие и глубокие, пожалуй, единственное, что выдавало доброту, так старательно спрятанную в жутком образе.
Дверь хижины отворилась. Великан вскочил, спрятав за своей спиной маленького гостя.
– Мёх-мёх, ты с кем разговариваешь? – спросила та, что вошла.
– Неть, неть никого, – пробормотал Великан, задвигая ногой под кровать дорожную сумку медвежонка.
– Опять зайца в дом притащил? Или птицу? Я же вижу, тут кто-то есть! Показывай! – она решительно двинулась к кровати.
– Вот сейчас точно съедят, – медвежонок юркнул за подушку. Но та, что вошла уже смотрела на него во все глаза. С головы до пять она была зелёная, как лягушка, только волосы на висках слегка в серебре.
– Медвежонок! – удивилась она, переводя взгляд на великана. – Откуда ж он здесь взялся?
Мёх-мёх развел руками в стороны – В тыблоках нашёл.
– Яблоки поди воровал? – прищурилась зелёная.
– Йео! – заревел медвежонок. Это все глупые зайцы!
И он потянулся к своей сумке. Теперь, когда у него была карта, можно было всё объяснить без слов.
Мёх-мёх взял лупу и долго рассматривал кусок бересты, что дала хозяйка леса. Затем, озабоченно крякнув, сунул его зелёной. Та тоже нахмурилась, закусила губу.
– И зачем ты – сын медведя идешь к укиной норе? – произнесла она серьёзно после долгой паузы.
– Мэээ, -прошептал малыш медвежонок, прижав лапу к груди и ткнул пальцем в карту.
– Мэ? – переспросила зелёная.
– Мэ, – ответил за него Мёх-мёх. – М-а-а-м-а. Там его мама.
– М-э-э-э-м-э-э, – попытался повторить медвежонок, но вышло как всегда.
Зелёная покачала головой.
– Это ничего, что слов у тебя ещё нет. Успеется, – сказала она. – Я – Ко, он – Мёх-мёх, а это – наш дом. А теперь, когда все выяснилось, давайте-ка ужинать да готовится ко сну. Завтра решим, как ловчее спуститься вниз. Ты обязательно должен встретиться с мамой.
И на столе как по волшебству стали появляться яства. Простые, но вкусные: сыр, творог, хлеб, масло, каша и яблоки. Те самые – медовые. Медвежонок уплетал за обе щеки. Ко щебетала, рассказывая весёлые истории про зайцев и других мелких обитателей сада. Мёх-мёх тайком под столом угощал медвежонка шоколадом. Ко делала вид, что не видит, хотя и не одобряла сладкое на ночь глядя. Но то, что обычно нельзя, иногда можно.
Вечер был по-семейному тёплым, не смотря на клыки и зелёную кожу. Внешность, как обёртка конфеты. Иной раз под яркой и красочной оказывается отменная кислятина, а под простой невзрачной можно найти молочный шоколад с цельным фундуком. Только сердцем чувствуешь то, что скрыто от глаз.
После ужина, когда все улеглись по постелям, Ко вышла во двор. Луна, словно уличный фонарь, освещала небосвод.
– Не поведи, подруга, – шепнула Ко и тряхнула пузатую подушку, что было мочи. А потом ещё и ещё. Тонкая ткань лопнула, белые пушинки полетели в стороны.
– Ауууу, – запела тихонько Ко тогда песню ветра.
– Аууу, – тут же откликнулся тот, кто был ей братом. Радостно налетел, подхватил, увлёк да закружил робкие ажурные пушинки в белом танце.