—А ты поверь, — хмуро ответил Витя, перебирая в руках леску. В голосе сквозила канва мимолетной обиды, едва успевшей прошмыгнуть за, казалось бы, обычными словами.
Почему-то сейчас у Ани складывалось ощущение, что речь шла далеко не об ухе, совсем не о ней. Пока Андрей закинул удочку в воду и терпеливо всматривался в воду, Аня попыталась придать лицу нейтральное выражение и вновь погрузиться в чтение. Но Витя решил продолжить, и от этого у девушки замерло все внутри.
—Поверь в то, что бывают другие мужчины, Ань, и дай себе шанс, мне, нам. В конце концов, ничто не мешает тебе двинуть мне сковородкой, если я оступлюсь и сделаю что-то не так, — он посмотрел на нее печально, а затем моргнул пару раз и вновь вернулся в свое веселое состояние.
Девушка замкнулась в себе, не решилась посмотреть Вите в глаза. Плечи моментально опустились, словно на них водрузили тяжелый груз. Она все понимала, но так и не нашлась с ответом, а Витя был слишком воспитанным, чтобы требовать от девушки отклика.
Больше на эту тему они не говорили, зато спустя час, когда все страсти и бури поутихли, с лихвой восполнили другими разговорами, шутками, играми в монополию. Отобедали вкуснейшей в мире ухой и наслаждались легким ветерком с ароматом трав, едва касающегося носа, но погружающего в такую необходимую атмосферу покоя.
Несмелой поступью нагрянул вечер, и прекрасный день на природе подошел к концу. Все было просто замечательно, Андрей уснул на руках у Ани прямо в машине, а ребята слушали приглушенную музыку. Вокруг сгущались сумерки, первые огоньки приближающегося города маячили впереди.
—Тебе понравилось? —Витя тихо спросил у Ани, а затем посмотрел в зеркало заднего вида, выискивая глаза Ветровой, ведь они никогда не врут. Девушка сжимала в нежных объятиях своего сына и так же тихо прошептала:
—Спасибо, что развеял тучи над головой.
—Не благодари.
Но все хорошее непременно сменяется плохим, так подумала Аня, когда, подъехав к дому, она заприметила дорогой внедорожник, и в целом не обратила бы внимания, вот только она не видела раньше этот автомобиль, а потому он смотрелся чужеродно. И когда Витя взял на руки Андрея, а Аня корзинку и вещи, их странную идиллию прервал до боли знакомый голос.
—Вечер добрый, — только на этот раз нотки недовольства и злости чудным образом смешивались со знакомым тембром, практически полностью меняя восприятие голоса для Ани.
Она подняла глаза и столкнулась с Варшавским. Судя по напряженному взгляду, которым он одарил Витю, держащего на руках сонного Андрея, ничем хорошим подобная встреча обернуться явно не могла. Мужчина был зол и объективно мог нести угрозу.
—Ты что тут делаешь? — только и смогла спросить Ветрова, пораженно взирая на бывшего парня.
Все хорошее настроение мигом улетучилось.
Глава 5.1
Аня своим глазам не поверила, моргнула даже несколько раз в надежде, что непрошенное видение исчезнет. Ну нет, не мог же он действительно заявиться к ней домой. Она ясно дала понять Варшавскому, что к ее сыну он никакого отношения не имеет.
— Что ты здесь делаешь? — повторила вопрос девушка, убедившись, что не ошиблась и голос действительно принадлежал не кому иному как Нику.
Некоторая растерянность молниеносно сменилась свирепой яростью. Как он посмел? Как вообще осмелился заявиться сюда? Одно лишь присутствие Ника приводило девушку в едва контролируемое бешенство. Он вновь все испортил, созданное поездкой и стараниями Виктора хорошее настроение, растворилось в небытие, осталась только злость и чувство стыда, потому что сцена с бывшим разворачивалась на глазах Вити. И Аня молилась всем богам, чтобы спящий на руках Виктора Андрей не проснулся.
— Нам нужно поговорить, — словно не замечая раздражения девушки, начал Варшавский.
Конечно, поговорить. Вот только кому оно надо? Аня совершенно не нуждалась в разговоре с бывшим. Ее не интересовало, что он скажет, ей не были интересны его доводы и желания. Он вообще не был ей интересен и, будь он не ладен, как бы она хотела, чтобы этот человек исчез из ее жизни также внезапно, как и пять лет назад. Только теперь она бы не стала убиваться, не стала бы пытаться достучаться до общих знакомых, не обивала бы пороги дома родителей человека, которого по собственной глупости и наивности умудрилась полюбить, и который так просто растоптал это светлое, всепоглощающее чувство.