Прежде чем закрыть дверь, слышу кокетливый писк Алины, доносящийся из гостиной. Сжимаю ручку так сильно, что холодный резной металл впивается в мою ладонь. Захлопываю деревянное полотно со всей дури, даже петли гремят.
Падаю спиной на постель, сминая покрывало. Устремляю пустой взгляд в потолок и не понимаю, что происходит со мной. Горит все внутри. Наизнанку выворачивает.
Наверное, простуда дает о себе знать. Других объяснений моему странному состоянию нет. Мне плохо от болезни и усталости.
Прикрываю глаза – и теряюсь в беспокойных снах.
Сквозь дрему слышу, как кто-то скребется в дверь. Испуганно подскакиваю, озираюсь вокруг. Темно. Сколько времени я проспала?
Шум становится громче. Следом – раздается слабый, тонкий и до боли родной голосок:
- Рыбка Лиля? Ты тут?
Словно на автопилоте, тело само направляется к двери, а рука, будто ватная, поворачивает ручку.
- Бусинка? – растерянно моргаю. – Что ты?..
Договорить не успеваю, потому что Софи отталкивает меня, влетает в комнату и забирается на постель. Прикладывает указательный пальчик к своим губкам:
- Тш-ш. Не выдавай меня. Еле нашла твою комнату!
Выглядываю в коридор, замечаю худенькую фигурку Алины в полумраке – и бесшумно прикрываю дверь, пока сестра не заметила.
Опускаюсь на край кровати, рядом с бусинкой. Смотрю на нее с укором. А она вдруг протягивает мне какой-то сверток.
Принимаю. Достаю из пищевого пергамента булочку. Удивленно смотрю на Софи.
- Ты же не ужинала, - говорит таким тоном, будто я совсем глупая.
Глаза щиплет. Зажимаю нижнюю губу пальцами, чтобы не расплакаться. Ломаю булку, даю половину Софи, вторую кусаю сама.
- Ну, рассказывай, что случилось, - двигаюсь ближе к малышке.
- Я днем с папой была, и все было хорошо. Но вечером он закрылся с Михаилом в кабинете, чтобы дела обсудить, а ко мне опять Алина пристала. Ну, я предложила ей поиграть в…
Не может вспомнить название, поэтому объясняет по-немецки.
- Прятки? – догадываюсь я.
- Да, точно, - хлопает в ладоши. – Я спряталась. Она пусть ищет, - хохочет Софи. – А ты по-немецки говоришь, да? – уточняет на своем. – Расскажи мне какую-нибудь сказку, пожалуйста. Надоел русский.
- Ладно. Хмм, - перехожу на немецкий. – Может, «Красавицу и Чудовище»?
Бусинка радостно кивает и ложится, укладывая голову мне на плечо. Обнимаю малышку, чмокаю в макушку. Начинаю рассказывать. Правда, не помню подробностей. Поэтому импровизирую.
- Слушай, а у Чудовища дочь есть? – вдруг спрашивает Софи.
- А должна быть?
- Ну, ты так описываешь, что Чудовище на папу моего похож, - подмечает она то, что я сделала непроизвольно. – Пусть тогда у него будет дочь Бусинка, - довольно тянет.
- Пусть, - судорожно выдыхаю. И продолжаю, стараясь контролировать свои… «описания».
Через некоторое время Софи засыпает. Я укрываю ее пледом.
Собираюсь и сама вздремнуть, но в дверь стучат. Аккуратно поднимаюсь, чтобы бусинку не разбудить, и иду на цыпочках.
На пороге – цербер. Привычно злой. Едва ли не дым из ушей валит. Устало закатываю глаза, вгоняя его в ступор своей реакцией.
Ну, а что вы хотели, господин Мейер, не все здесь стелиться перед вами будут.
Он делает глубокий вдох, наверняка готовится наорать на меня. Но я накрываю его рот ладонью. Опять дезориентирую.
- Тихо, не шуми, - приказываю строго. – Софи здесь. Спит.
Отхожу от двери, пропуская Артура в комнату. Взмахиваю рукой в сторону кровати, где сопит бусинка. С грустью наблюдаю, как цербер забирает ее у меня. Свою дочь. На которую я не имею права.
Вздыхаю шумно.
Мейер останавливается у выхода, оглядывается, буравит меня взглядом.
- Я знаю, чего ты добиваешься, Лилия. Как и твоя сестра, - заявляет внезапно. – Не тратьте силы.
- М-м-м, что? – искренне недоумеваю.
- Я сниму дом. Мы с Софи переедем через пару недель, так что...
- Буду ждать с нетерпением, - ядовито перебиваю. – И шарики в воздух запускать в честь такого события.
Цербер морщится, будто я его ударила. В этот момент бусинка на его руках ерзает, бормочет что-то сквозь сон. И мы оба умолкаем. Артур меняется, словно по волшебству, с нежностью смотрит на дочь – и, наконец, уходит.
***
Переодеваюсь в пижаму, однако уснуть больше не могу. Видимо, отдохнула за день. Выждав около часа, спускаюсь в гостиную. Наливаю себе стакан воды, но вдруг понимаю, что невероятно голодна. Я весь день не ела: странные австрийские блюда, к которым я не притронулась, и кусок булки не в счет.