Малыш испытал отвращение при одной мысли о подобном занятии, настолько это предложение уязвляло его природную гордость. Его гордость! Ах, подумать только! Да! Именно так, и он краснел при одной мысли о том, что будет вынужден протянуть руку.
— Я не смог бы, господин О'Бодкинз! — сказал он.
— А! Вот как, так ты не смог бы?..
— Нет!
— А смог бы жить без еды?.. Нет! Не так ли?.. Предупреждаю тебя: рано или поздно, но я тебе устрою веселенькую жизнь, если ты не придумаешь какого-то способа зарабатывать на пропитание!.. А теперь убирайся!
Зарабатывать на жизнь... в четыре года и несколько месяцев от роду! Правда, Малыш уже зарабатывал на жизнь у бродячего кукольника, и каким способом! Ребенок «убрался» совершенно подавленный. И всякий, кто увидел бы притаившегося в уголке ребенка со скрещенными руками и опущенной головой, не смог бы не проникнуться к нему жалостью. Каким тяжелым бременем была жизнь для этого бедного маленького существа!
Никто даже не может себе представить, что переживают эти крошки, если они с самого раннего возраста задавлены нищетой, и никто никогда не проявляет достаточного сочувствия к их судьбе!
Вслед за выговорами господина О'Бодкинза последовали издевательства школьных сорванцов.
Их просто бесило сознание того, что Малыш честнее их. Они испытывали радость, толкая его на неправедный путь, и не жалели ни коварных советов, ни побоев.
Особенно усердствовал в этом отношении Каркер, и делал он свое черное дело с ожесточением и злобой, столь присущими окончательно испорченным людям.
— Так ты не хочешь просить милостыню? — спросил он однажды.
— Нет, — твердо ответил Малыш.
— Ну что же, глупая скотина, деньги не просят... их берут!
— Берут?..
— Да!.. Как только увидишь хорошо одетого господина, у которого из кармана выглядывает уголок платка, подойди к нему, тихонько вытащи платок и... дело сделано.
— Оставь меня в покое, Каркер!
— Иногда случается, что вместе с платком удается выудить и портмоне...
— Но ведь это воровство!
— А в портмоне у богачей лежат уже не медяки, а шиллинги, кроны и даже золотые монеты; их мы приносим сюда и делим между собой, разгильдяй ты несчастный! Да ты просто ни на что не годен, дурачок!
— Да, — подтвердил другой мальчишка, — показываешь кукиш полицейским и сматываешься.
— И потом, — добавил Каркер, — даже когда попадаешь в тюрьму, что из того? Там так же хорошо, как и здесь, — и даже лучше. Там дают хлеб, картофельный суп, сиди себе и ешь в свое удовольствие.
— Я не хочу... не хочу! — повторял Малыш, безуспешно пытаясь отбиться от злых бездельников, которые перебрасывали его от одного к другому как мяч.
Вошедший в комнату Грип поспешил вырвать его из грязных лап малолетних бандитов.
— А ну-ка оставьте Малыша в покое! — воскликнул он, сжимая кулаки.
На этот раз Грип действительно разозлился.
— Знаешь, — сказал он Каркеру, — я редко дерусь, но уж если начну кого-нибудь бить...
После того как малолетние негодяи были вынуждены оставить свою жертву, какие убийственные взгляды они бросали на Малыша, обещая добраться до него, как только Грипа не будет в школе, и даже сулили при первом удобном случае «разобраться с ними» обоими!
— Наверняка, Каркер, тебя сожгут! — заявил Малыш не без некоторого сострадания.
— Сожгут?
— Да... в аду... если ты будешь и дальше таким злым!
Этот ответ довел всю банду нечестивцев едва ли не до колик. Но что вы хотите? То, что Каркер когда-нибудь будет гореть в аду, стало для бедного Малыша навязчивой идеей.
Однако приходилось опасаться, что вмешательство Грипа и его защита могли привести к обратному результату. Каркер и вся остальная братия решили отомстить и защитнику, и его подопечному.
В течение нескольких дней в самых укромных уголках отпетые негодяи «рэгид-скул» то и дело собирались на совет, не предвещавший ничего хорошего. Поэтому Грип постоянно наблюдал за ними, оставляя своего питомца лишь на самое короткое время. На ночь он заставлял приятеля подниматься в чердачную комнатку, под самыми стропилами, где жил сам. Там, в холодном, убогом чулане Малыш был, по крайней мере, защищен от дурных советов и плохого обращения.
Однажды Грип и Малыш отправились прогуляться на песчаный берег Солтхилла, где могли искупаться, получая от этого большое удовольствие. Грип, умевший плавать, давал уроки Малышу. О! Как счастлив был он, погружаясь в прозрачную воду, по которой плавали прекрасные корабли, там, далеко, очень далеко, чьи белые паруса исчезали у него на глазах за горизонтом.