Один-два раза его сводили в театр. Надо было его видеть в качестве «бэби» большого света в только что сшитых перчатках — такому-то малышу, и перчатки! — восседающего в первом ряду ложи под бдительным оком Элизы, когда он боялся шевельнуться и боролся со сном до самого конца представления. Если он и не особенно разобрался в сути увиденных пьес, то тем не менее считал, что все, что он видел, было всамделишным, а не придуманным. Поэтому, когда мисс Анна Вестон появлялась в костюме королевы с короной и королевской мантией, затем в качестве женщины из простонародья, в капоре и фартуке, а иногда и в качестве нищенки, в развевающихся лохмотьях и шляпке с цветами, традиционном наряде английских нищенок, он не мог поверить, увидев ее снова в гостинице, что все это была она. Обилие впечатлений привело в расстройство детский ум. Малыш уже не знал, что и думать. Ночью он заново переживал все увиденное, как если бы страшная драма продолжалась, и тогда его посещали ужасные кошмары, в которых переплетались и бродячий кукольник, и негодяй Каркер, и весь мерзкий сброд из «рэгид-скул»! Он просыпался в холодном поту, боясь позвать кого-нибудь...
Известно, как ирландцы привержены к занятиям спортом и, в частности, скачкам. В такие дни Лимерик, его площади, улицы, гостиницы — все подвергалось подлинному нашествию «джентри»[100] из окрестностей, фермеров, бросивших свои фермы, и неудачников всех сортов и мастей, сумевших сэкономить шиллинг или полшиллинга и жаждущих сделать ставку на какую-нибудь лошадь.
Однажды, пару недель спустя после появления в городе, Малышу представился случай быть выставленным на всеобщее обозрение перед подобным скопищем людей. Господи, и что за туалет красовался на нем! Прямо букет, а не ребенок, или, если хотите — рождественская елка, столько на него всего напялили. И этот «букет» мисс Анна Вестон выставила перед своими друзьями и знакомыми как объект восхищения и, если угодно, благоухания!
Но, в конце концов, актриса есть актриса — немного экстравагантная, немного взбалмошная, но добрая и чувствительная, если она находила возможным быть таковой к своей выгоде. Если знаки внимания, которыми она досаждала ребенку, и были очевидно наигранными, а ее поцелуи как две капли воды походили на условные сценические поцелуи, в которых участвуют лишь губы, то, конечно, уж не Малышу было под силу почувствовать разницу. И все же он не ощущал себя любимым, как ему бы хотелось, и, возможно, он безотчетно мог бы повторить слова Элизы:
«Посмотрим, несколько тебя хватит... если вообще хватит!»
Глава VII
ПОЛНЫЙ ПРОВАЛ
Так прошло шесть недель, и не стоит удивляться тому, что Малыш привык к столь приятной жизни. Уж если удается привыкнуть к нищете, то к достатку и подавно. Однако, отдавшись первому порыву, не пресытится ли вскоре мисс Анна Вестон некоторым излишком в расточаемых ею нежностях? Ведь с чувствами происходит то же, что и с материальными телами: они подчиняются закону инерции. Как только иссякает приложенная сила, движение замедляется и в конце концов прекращается. Ведь если сердце имеет пружину, то не забудет ли мисс Анна Вестон однажды завести ее? Ведь она девять раз из десяти забывает проделывать сию операцию со своими часами! Пользуясь выражением людей ее круга, она испытывала «страстишку», по примеру большинства своих «сдвинутых» собратьев по сцене. Чем служил для нее ребенок — простым времяпрепровождением... игрушкой-рекламой?.. Нет и нет, поскольку мисс Вестон — действительно добрая душа. Однако если ее заботы и оставались столь же постоянными, то ласки стали менее продолжительными, а знаки внимания — менее частыми. Да и к тому же актриса всегда так занята, поглощена неотложными проблемами, связанными с искусством, — заучиванием ролей, репетициями, участием в спектаклях, не оставлявшими ни одного свободного вечера... А профессиональные треволнения, заботы, усталость!.. Первые дни херувима приносили ей в постель. Она играла с ним, изображая «маленькую маму». Затем, поскольку игры нарушали сон, который актриса всегда старалась продлить как можно дольше, она стала требовать малыша только к завтраку. Ах! Какая радость видеть ребенка, сидящим на высоком стуле, купленном специально для него, и смотреть, как он с аппетитом ест.