Анна Фурман
Малыш Санта
У всех бывают плохие дни. Рудольф, больше известный как Малыш Санта, понуро брел через вверенный ему квартал. Квартал был похож на Рудольфа. Обшарпанный, неказистый, местами припорошенный белым. Темное нутро под колпаком грядущего праздника. Замотанный в яркие гирлянды, но сломленный и опустошенный. Папа Санта не прогадал, отдав нерадивому сыну Браунсвилл тридцать лет назад. О том, что скорее квартал изменит Рудольфа, чем Рудольф квартал, отец не подумал. А впрочем, когда он вообще заботился о чувствах отпрыска?
Рудольф свернул в знакомый проулок. «Иисус спасет нас!» – провозгласила надпись на стене заброшки. «Спасет, спасет!» – подтвердила колоколами церковь неподалеку. «Ты не можешь спасти всех!» – заявил не ранее, чем сегодня утром, Папа Санта.
Рудольф с упоением поковырял в ухе, прогоняя назойливый гром отцовского баса.
– Хэй, бро! – влетело в другое ухо. – Огоньку не найдется?
Малыш Санта специально выбрал этот путь к заветной цели, в надежде избежать долгих дружеских бесед. Местные уважали его. И хоть поколения улиц сменялись здесь аномально быстро, молва о чокнутом, но добром меценате передавалась из уст в уста.
– Конечно, держи. – Рудольф достал из кармана бордовой куртки зажигалку и подпалил парнишке сигарету.
– А ты тот самый, а? Который любит лазать в дымоход? – хохотнул абориген. На вид ему было лет семнадцать. Поношенная одежда – наследство многочисленных братьев, дыра вместо верхнего резца, баллончик с краской в руках.
«Твоя задача – разносить подарки детишкам», – снова этот противный голос. Рудольф потряс головой.
– Маки трепался, что ты странный. – Получив желаемое, пацан утратил интерес и вернулся к своему занятию. Рождество рождеством, а граффити сами себя не нарисуют.
Рудольф устало улыбнулся и зашагал дальше. Через пару часов ему предстоит работенка, а пока, неплохо бы промочить горло.
Бар с креативным названием «Бар» был почти пуст, не считая шайки завсегдатаев в углу. Они приветствовали Малыша Санту поднятыми вверх бутылками пива. Праздничная музыка приглушенно лилась из динамика под потолком. Не слишком радостная атмосфера идеально транслировала настроение Рудольфа. Игги, хмурый хозяин, скучал за стойкой. Увидев Малыша, он заметно повеселел.
– Тебе как обычно? – Игги явил на свет мутный стакан и дешевый виски.
Рудольф молча кивнул и приземлился на стул.
– Тухло сегодня, а? – продолжал бармен, протягивая пойло гостю. – Народ по домам. Наколдовал бы мне налика, Малыш?
Опять этот ироничный тон.
«Не всем дано быть волшебниками, смирись и делай свое дело», – на секунду Рудольфу показалось, что в отражении янтарной жижи расплывается надменное бородатое лицо Папы.
– Чтоб тебя! – Малыш Санта оттолкнул стопку.
Игги приподнял бровь и собрался что-то сказать, но тут дверь распахнулась, впуская холодный ветер и поддатую компанию. Шум заполонил помещение. Кто-то уселся рядом с Рудольфом и хлопнул его по плечу. Кто-то криком потребовал «лучшего бухла». Кто-то опрокинул чахлую ель у входа. Непонятно – нечаянно или в знак протеста.
– Э, дубина, – громкий голос просвистел над общим гвалтом, – я тебе говорил не соваться в мой район?
Галдеж опал также быстро, как поднялся. Вечер приобрел оттенок угрозы. Разборки банд не были в Браунсвилле редкостью, но в Сочельник случались нечасто. Малыш Санта тяжело вздохнул – если уж день начался паршиво, то нет никаких сомнений в том, что и закончится также. А он даже не успел пригубить виски.
Пестрая толпа, разделившись на «своих» и «чужих», вмиг ощетинилась оружием. Игги извлек из-за пазухи пистолет – за долгие годы работы он привык к подобным драмам. Пытаться выгнать ораву на улицу – бессмысленно, остается только держать оборону.
– А чо ты мне сделаешь, мазафака?
Рудольф зажмурился и едва заметно щелкнул пальцами, как раз в момент первого выстрела. Воздух налился гарью и воплями. Раз, два, три – бахнуло со всех сторон.
– Это чо за нафиг??
Малыш Санта открыл глаза. Бар расцвел красным. Синим. Золотым. Конфети и серпантин усыпали каждый сантиметр пространства. Стволы в руках крутых гангста превратились в хлопушки и сладости.
Враждующие стороны сверлили друг друга недоуменными взглядами. Игги присвистнул и осел на пол:
– Вот тебе, брат, и Рождество. Кому рассказать – не поверят.
Да что там, сами свидетели чуда и те верили с трудом. Незваные гости гурьбой попятились к дверям, бросив «оружие». Завсегдатаи, обалдев не меньше, вертели в руках праздничную атрибутику и пытались прийти в себя. Конфликт был исчерпан и забыт.
Рудольф усмехнулся себе под нос. Никто и не посмотрел в его сторону. Никто и не подумал увязать произошедшее с чокнутым, но добрым меценатом.