И вспомнил, как жужжали пчёлы, пролетая над лугами, и как красиво пели соловьи и малиновки.
Он повторил: «пёстрые и красивые» и очень рассердился на себя, но ещё больше рассердился на любопытного маленького Мака и сказал:
— В твою крошечную голову не влезет и сотой доли Великой Кротовой Науки, а ты ещё выдумываешь всякие глупые вопросы и мешаешь прилежным школярам заниматься. Запомни хорошенько, Мак: если ты не исправишься, придётся выгнать тебя из школы!
Но Мак не испугался. Может быть, потому, что сам был такой маленький и сердце у него было таким маленьким, что Страх в нём не умещался: Страх ведь большой!
А может быть, он почти и не расслышал слов Учителя, а всё думал и думал, как это понимать: «луг пёстрый и красивый»?
И что это за слово «красивый»?
И как интересно было бы это увидеть: луг, и страшное белое солнце, и страшную синюю реку, и страшный зелёный лес.
Тем временем урок окончился.
А на другой день Учитель стал рассказывать кротятам, как Великий Король Крот собрал кротиный народ и научил его рыть подземные ходы лапами, хоботком и зубами. Кроты вырыли подземные ходы, и подземный дворец для Короля, и подземные каморки, чтобы хранить зёрна, сушёных пауков, корни, сушёных земляных червей и личинки майских жуков.
Тогда весь Кротовый Народ ушёл под землю. Но иногда некоторые глупые кроты вдруг убегали из Подземного Королевства неизвестно куда и не возвращались.
Учитель замолчал. Может быть, он задумался о том, что и сам в молодости задумал было уйти из Подземного Королевства.
А пока он молчал и думал, маленький любопытный Мак, сидевший на первой парте, спросил тоненьким голосом:
— А почему некоторые кроты вдруг уходили куда-то?
— Вероятно, они хотели последний раз взглянуть на солнце, реку, леса и луга… — начал было Учитель.
Он как бы со стороны услышал свои слова и закричал страшным, сердитым голосом:
— Потому что они были ужасно глупые, совершенно как ты, маленький Мак, и выдумывали всякие дурацкие вопросы, вместо того чтобы прилежно учиться Великой Кротовой Науке!.. И ещё потому, что тогда мы, кроты, были ещё зрячими. И перед каждым из нас летал светляк, — иначе мы бы заблудились в подземных ходах. А светляки любят луга и леса, прибрежные ивы, и некоторые из них уводили за собой молодых кротят…
Учитель замолчал, вспомнив своего светляка: «Где-то он сейчас, мой летучий огонёк… Как было бы прекрасно увидеть его ещё хоть раз перед смертью; ведь я такой старый и, наверно, скоро умру. Последний раз хоть издали увидеть моего весёлого светлячка…»
Тем временем урок окончился.
А на другой день Учитель рассказал, как Великий Учёный Крот сообщил КоролюКроту, что если каждый кротёнок с детства будет съедать после уроков по одному сушёному пауку, на глазах его непременно вырастет толстая кожа. И он уже не станет мечтать о том, чтобы последний раз взглянуть на солнце, лес и луга. И светляки станут не нужны слепым кротам — их можно будет переловить, высушить и спрятать в кладовые.
— С этого времени наш народ стал Великим Народом Слепых Кротов.
Сказав это, Учитель стал обходить кротят ряд за рядом и парту за партой. Перед каждым кротёнком он клал сухого паука.
И каждый кротёнок — кроме маленького Мака — съел своего паука.
Может быть, паук Мака оказался не совсем сухим и убежал.
А может быть, маленький Мак просто задумался о чём-то своём и забыл сделать то, что велел Учитель.
И на другой день маленький Мак не съел, как другие прилежные ученики, своего сушёного паука. И на третий, четвёртый, пятый и шестой день повторилось то же самое — известно, что, раз появившись, дурные привычки не так-то легко исчезают.
Тем временем похолодало, занятия в школе окончились, и кроты улеглись спать, как делают это каждую зиму.
Заснул и маленький Мак.
Он спал крепко, как все его сверстники, и ему снились весёлые, разноцветные сны.
А однажды он увидел солнце.
Оно было прекрасным, а совсем не страшным. И оно светило не белым, а зелёным светом.
Другие сны появлялись и сразу исчезали, а солнце, раз возникнув, так и висело перед глазами и горело ярче и ярче.
Тогда маленький Мак открыл глаза; у него ведь не выросло на глазах толстой кожи, как у других кротят.
Он широко открыл глаза, но сон всё равно не исчез.
— Ты солнце? — спросил он, ещё не уверенный, видит ли этот странный свет наяву. — Почему же ты не страшное и белое, а зелёное?
— Что ты! — засмеялся огонёк. — Я самый обыкновенный зелёный светляк. Других светляков переловили, высушили и съели, а я спрятался. Идём за мной, если хочешь увидеть настоящее солнце. Только помни: нам предстоит очень трудная, опасная и долгая дорога. И я даже не знаю, сумеем ли мы добраться до цели.
Была зима. Кроты спали. Спало всё Великое Слепое Кротовое Королевство; и сам Великий Король Крот, и Великий Учёный Крот, и старый Учитель.
— Но если мы выберемся из подземного царства, то замёрзнем; Учитель говорил, что сейчас зима, а зимой на земле страшно и холодно, — сказал Мак.
— Что ты! — улыбнулся зелёный светлячок. — На тебе ведь кротовая шуба, а кротовые шубы самые тёплые на свете. Тебе не опасны никакие холода…
— А что, если замёрзнешь ты? — немножко дрожащим голосом спросил Мак, который успел полюбить своего нового весёлого друга и ужасно боялся его потерять. — На тебе ведь нет самой тёплой в мире кротовой шубы.
— Не бойся! — ответил светлячок. — Там, на земле, я сразу превращусь в искорку. Ты увидишь, как это красиво: зелёные, красные и синие искры на белом-белом снегу. И как нам, искоркам, хорошо и весело играть и гоняться друг за другом под зимним солнцем.
Так сказал светлячок, и маленький Мак окончательно решился. Он поднялся на слабые ноги и пошёл по длинному подземному ходу за мерцающим впереди, не гаснущим зелёным огоньком.
КУКУШОНОК, ПРИНЦ С НАШЕГО ДВОРА
Кукушонок знакомится с гномом
В маленьком городе на окраинной улице, в доме N 10, жили-были одиннадцать принцев и одна принцесса.
Принцы были самые обыкновенные — гоняли в футбол, иногда дрались, а иногда мирились, а вот принцесса… Словом, принцесса была такая, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Звали ее Таня.
Старший принц, по имени Кешка, был лучшим форвардом дворовой футбольной команды и умел шевелить ушами. А младший принц, Сашка, которому только исполнилось одиннадцать лет, был вратарем, и ребята чаще звали его не по имени, а Кукушонком, оттого что лицо у него было все в веснушках.
Раз вечером принцесса вышла во двор. Принцы бросили мяч и подбежали к ней. Кешка пошевелил ушами и сказал:
— Вот чего, принцесса Танька, скажи правду: кого ты из нас полюбишь, когда мы вырастем?
Принцы ждали ответа спокойно, только маленький Сашка, который ужасно любил Таню, открыл рот от волнения, шагнул к ней и смотрел не отрываясь.
— Вот еще! — фыркнула Таня, закинула русую косу за спину, посмотрела своими огромными синими глазами на ребят и сказала: — Никого я не полюблю очень надо. А уж тебя, Кукушонок, и подавно. Закрой рот, а то воробей влетит. И айда в кино на семичасовой!
Она выбежала на улицу, и принцы за ней.
Только Сашка остался стоять посреди опустевшего двора. Постоял немного и тоже побрел за ребятами. По улице мчались машины, автобусы и троллейбусы. Электрические часы на столбе, пошевелив черным усом, показали без четверти семь. Шло множество пешеходов, торопясь со службы домой. Принцессы не было видно, и принцев тоже. Совсем грустно стало Сашке. Он уже решил идти домой, когда рядом остановился маленький старичок в высокой остроконечной синей шапке с красной кисточкой и тихим голосом попросил: