В Карен, большой, сильной Карен, с которой он познакомился через галерею Тины Пазл, он увидел свое спасение и уцепился за нее обеими руками. Но ему все равно придется выполнить клятву, которую он себе дал.
Он выполнит ее. Закончит проект, а все вырученные деньги отдаст детскому приюту. Куда же еще мог попасть их ребенок? Наполовину индейский ребенок?
Глава девятая
Вот тебе золото, вот серебро...
Генри Мизерби сидел за столом в своем офисе и листал книгу. Подумать только, малышка Джинн все-таки написала ее! Великолепные иллюстрации. Какие прелестные гравюры! Какую огромную работу проделала эта американская девчонка! А здесь, вот это да! «Эскиз гравюры для правой плоскости колодки охотничьего ружья двенадцатого калибра. Автор Джинни Эвергрин».
Генри восхищенно рассматривал стилизованного орла, парящего среди легких облачков. А поле колодки она покрыла виньетками, похожими на листья жимолости. Наверное, ее вдохновила родная долина Скотт-Вэлли. Как-то на досуге Генри полез в энциклопедию, прочел статью о Скотт-Вэлли и сделал вывод: Джинни Эвергрин — настоящая деревенская девчонка. Но как она продвинулась, заметил он, с каким упорством пробирается в общество, в котором он сам оказался очень легко — по рождению. Собственно, его самого и родили-то ради дела. Для продолжения семейного бизнеса нужен был наследник. И вот он, Генри Мизерби, собственной персоной.
А какую надпись, — он ухмыльнулся, — она сделала на книге: «Генри, я все помню. Я твой должник».
Это она намекает на тот полудетский студенческий аукцион. Подумать только, он играл в глупые школьные игры! И ведь учился в Кембридже не юнцом. Но, видно, дурашливая атмосфера всех уравнивала, и все они казались себе и друг другу тинэйджерами. Ну и вели себя соответственно.
На самом деле все это было не так уж давно. Во всяком случае, не столетие назад. Иначе, почему он так хорошо помнит, как пахли ее губы — потрясающе — молоком! Это был поцелуй по правилам игры. Все остальное могло произойти, но уже за рамками правил. Он не сомневался, что Джинни еще не ныряла ни к кому в постель, и не хотел стать первым и... случайным. Она не из таких. Карен — да, но она и не изображала из себя девственницу.
Девственницу! Он хмыкнул. Ну-ну, сама-то она, интересно, помнит, когда в первый раз узнала мужчину?
В Кембридже было превосходное время. И он накинулся на это время, как голодный, он заполнил его собой, своими удовольствиями, бесконечными свиданиями, мимолетными романами. Будто от взрослой жизни после Кембриджа ничего хорошего не ждал. Кажется, он сломал все представления американцев об англичанах. Куда девались его замкнутость, сдержанность?
Но то время прошло, и сейчас он достойный представитель своего круга и своей нации. Он с почтением относится к собственности, поэтому ради приумножения капитала не противился женитьбе на женщине, которая ему не то что не нравится, а просто противна. Но при этом он демонстрирует независимость от жены, и эта независимость граничит с отчужденностью. Кстати, ее это совершенно не волнует. Потому что и она — истинное дитя своего круга.
Он снова посмотрел на книгу в блестящей суперобложке.
Малышка Джинн... Настоящая американка. Какие они упорные и настырные, а какие своенравные. Такая ни за что бы не вышла замуж за того, кто ей противен. Интересно, как это — жениться на женщине, которую любишь?
А сам он кого-нибудь любил? Генри поморщился.
Были женщины, которых он хотел, с кем хорошо было в постели. Странное дело, ведь вся жизнь, если разобраться, это любовь и смерть. И больше ничего.
А как смешно стриглась Джинни — коротко-коротко. Волосы, будто шерсть у норной собачки. У таксы или ягд-терьера...
Генри вдруг показалось, что эта книга написана специально для него. Листая страницы, украшенные цветными фотографиями оружейной гравюры, он видел лицо малышки Джинн, слышал ее голос. Может ли такое быть, что она написала ее специально для него?
Тогда, на аукционе, поцеловав ее, он начал колебаться: не утащить ли малышку на берег реки Кем? Она такая маленькая, ее легко вот так вот взять, прижать к груди и унести. А там, под ночным небом, заняться с ней любовью.
Но она так доверчиво прижималась к нему, как котенок. И он не решился.
Если бы сейчас представился такой случай, он решился бы?
О, если бы тогда ему нынешний опыт, он бы сразу понял, согласна ли она.
Так что же, выходит, как только она появится рядом с ним, он испробует на ней свои чары?
Генри рассмеялся. Очень может быть.
Ну, а кроме шуток, спросил себя Генри, отодвигая на край стола книгу Джинни Эвергрин, мог ли быть у него роман с ней?