— Нет, я серьезно. Ты можешь быть моим гримером. В деньгах я тебя не обижу — настойчиво уверял он.
— Я — твой гример? Ты можешь себе это представить? Ты придешь не в духе, начнешь рычать и я тебе тогда такой грим покажу, что ты будешь сам не рад. Лучше, поехали домой!
Женщина встала с поляны и начала собирать рюкзачок.
— А если костюмером? — не уставал он предлагать варианты профессий.
— А ты не боишься, что я сожгу твой костюм или рубашку? Ты же меня убьешь за это. К тому же, Москва далеко находится от Солнечного.
Она взмахнула локонами медных волос и отправилась к мопеду.
— Ну ты же можешь переехать в Москву — он остановил ее, надеясь на чудо. — Кстати, я могу помочь снять тебе квартиру. У меня есть хороший знакомый риэлтор. Он подберет тебе квартиру в твоем стиле: с бабочками, лавандой. Все как ты любишь. Тебе даже не придется платить за квартиру. Я буду сам оплачивать ее, в счет твоей зарплаты — добавил он после паузы последние слова.
Она посмотрела на него и грустно улыбнулась:
— Вить, спасибо, но нет.
Девушка продолжила свой путь, Васнецов побежал за ней и снова ее остановил:
— Но почему?
— Да хотя бы потому, что мы просто с тобой не сработаемся. Я слишком откровенная и, если мне что-то не нравится, я сразу же говорю. Мы будем ссориться, ругаться. Виктор, мы очень разные с тобой, понимаешь?
Да, они были действительно разные, как небо и земля, как солнце и луна. Настолько разные, что Васнецов уже не мог на это ничего ответить.
Весь путь до дома они проехали молча. Они зашли в квартиру, расположились за столом на кухне и молча ждали. Ждали этого ненавистного им часа, когда за ним приедет автомобиль и он вернется снова в свою Москву.
— Ника, я тут подумал — начал он, прерывая их долгое молчание. — Я хочу сказать тебе спасибо за спасение, ночлег и заботу. Ты многое для меня сделала. Я лишил тебя работы и не заплатил за фотосъемку. Думаю, это неправильно. Вот, возьми — он положил большую пачку купюр на стол.
Она испуганно посмотрела на него и встала из-за стола.
— Нет, я не могу это принять.
— Почему? Я же должен — удивился он.
— Ты находишься на моей земле, а этот долг он в Москве. А здесь ты мне ничего не должен.
— Опять какие-то заморочки у вас! — возмутился Васнецов. — Я не могу так. Хорошо, возьми тогда за питание, что ли.
— Питание? — удивилась она — Да, что я там на тебя потратила: молоко, яйца, мука. Не так уж и много.
Мужчина посмотрел со вздохом на свои крупные купюры и сказал:
— У меня нет мелочи. Приезжай тогда в Москву, и я расплачусь с тобой на моей земле — парировал он.
— Не знаю, смогу ли я приехать в Москву — виновато сказала она.
— Ну, да, у тебя так много дел. Ты же мать Тереза для Солнечного, тебе нужно всем обязательно помочь — раздраженно сказал актер.
Он хотел было еще что-то сказать, но звук сигнала машины его остановил. Они оба вздрогнули от услышанного звука и посмотрели в окно.
Во дворе ее дома припарковалось черное шикарное авто, и она грустно произнесла лишь одно:
— Кажется, тебе пора.
— Да, ты права.
Она не хотела с ним прощаться на такой грустной ноте и неожиданно загадочно сказала:
— Виктор, закрой глаза и дай мне свою ладонь.
Он не понимал, что эта девушка задумала, но послушно выполнил то, что она попросила.
Он почувствовал теплое прикосновение ее пальчиков на своей ладони. Ника легонько накрыла его ладонь своей рукой, а потом провела своими тоненькими пальчиками по всей его руке. Сердце у Васнецова учащенно забилось от ее теплых и нежных прикосновений. По его коже пробежались необъяснимые ему мурашки.
— Можешь открывать! — услышал он ее волнующий голос.
Виктор посмотрел на свою ладонь. В его руке лежала карта памяти.
— Что это?
— Это твои фотоснимки. Тебе на память. Я просто спрятала тогда ее от тебя — она смущенно улыбнулась.
Да, в его ладони находилась та самая карта памяти, с которой все и началось. Васнецова это почему-то расстроило и с его лица вдруг исчезла улыбка.
— Вот значит как. А почему ты ее вчера мне не отдала, а? Или утром сегодня?
— Да, я забыла просто. Вить, какая разница: сейчас или вчера?
— Большая! — вдруг повысил голос он. — Ты обманула меня. А я терпеть не могу, когда мне лгут. Обманув раз, сделают это второй, третий и десятый! — злобно посмотрел он ей в глаза. — Я думал ты — другая! А ты такая же, как и все!
Он резко схватил ее за руку, сжимая ее запястье.
— Виктор, пусти! Мне больно! — она поморщилась от боли.