Хозяин заранее запасся выпивкой и травкой, поэтому выбегать куда-то не было необходимости. Телефоны обоих были отключены — на этом настоял Сиппи, и они работали, не отвлекаясь на «ерунду».
Сиппи был идейным Растой; Джон-Джона он считал полубелым Растой, которым тот и старался быть, — они понимали друг друга.
Джон-Джона интересовало, как это Сиппи удается сочетать свою философию с обыденной повседневностью. Ему нравились идеи Расты, хотя его собственная деятельность — продажа наркотиков — входила вразрез с ними. А тут еще и проблема с насилием. Достаточно для начала вспомнить, как он провел утро. Но он мог часами слушать рассказы Сиппи о Маркусе Гарви, пересыпанные цитатами из Священного Писания.
Джон-Джон чувствовал себя вполне удовлетворенным, когда Сиппи бормотал, готовя сигарету с марихуаной: «И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду ея, и дерево, приносящее плод, в котором семя его по роду его. И увидел Бог, что это хорошо…»
Сиппи усмехнулся, глядя на Джон-Джона, и произнес:
— Это «Бытие», приятель. Библия, если хочешь знать.
Его сильный ямайский акцент придавал словам особый резонанс. Те же слова в южнолондонском произношении не производили такого впечатления.
— Нужно отсортировать самую качественную продукцию, Джон-Джон, а уж потом строить планы. Будь добр, позвони моему другу Джеймсу Грею и попроси его прийти для краткой беседы.
Ему нравился протяжный выговор Сиппи; голос был тихий, но более убедительный, чем если бы он выкрикивал слова во весь голос.
— Зная тебя, Сип, могу сказать, что твои предки были первыми поставщиками продукции!
Услышав такой комплимент, Сиппи рассмеялся.
— Мы курим, чтобы медитировать. Помни это, когда тебя отдубасят в Брикстоне! Это — религиозный обряд.
Джон-Джон засмеялся. Он включил мобильник, и в комнате громко зазвучал голос Жанетты. Он казался чужеродным в том маленьком мире, в котором они обитали.
Джон-Джон взглянул на Сиппи, и сказал:
— У меня крупные неприятности.
Сиппи пожал плечами.
— Решай свои проблемы, а я останусь здесь. Вечер только начинается.
Джоани сразу же поехала домой, как только получила сообщение от дежурной по салону. Жанетта в полном отчаянии в конце концов позвонила туда.
Когда она вошла в квартиру, она машинально выругалась. Уведомление об обыске валялось на полу, где, по мнению Джоани, ему и надлежало быть.
Она быстро спровадила за дверь полицейского, а затем, схватив старшую дочь за грудки, прорычала:
— Где Кира?
Жанетта покачала головой.
— Не знаю, мама. Я не могу найти ее.
— Фараоны забрали ее? Если ты оставила ее на попечение Джекси, такое могло произойти. А от «Общественных услуг» не приходили?
— Нет, был только ордер на обыск. Отпусти меня, мама!
Но Джоани не слушала; она закрыла глаза, делая над собой усилие, чтобы успокоиться.
— А что сказала полиция?
Она дернула Жанетту за жакет, и обе чуть было не потеряли равновесие.
— Ты будешь отвечать?
— Ее здесь не было, мама. Отпусти же меня!
Джоани толкнула дочь на софу. Затем пребольно ударила ее по голове. Жанетт, однако, даже не поморщилась от боли.
Зазвонил телефон. Джоани стремглав бросилась к нему.
— Алло. — Ее голос звенел. — Да, кто это? Где, черт возьми, моя девочка…
Жанетта увидела, как с лица матери спала напряженность.
— О, слава Богу! Да, спасибо. Я сейчас буду.
Она положила трубку и без сил опустилась на пол.
— С ней все в порядке, мама?
В голосе Жанетты сквозила искренняя озабоченность.
— Тебя не за что благодарить, сука!
Дрожащими руками Джоани зажгла сигарету. Она с трудом удерживалась от того, чтобы не нанести дочери еще один удар. Бог свидетель — она напрашивалась на это!
— Пойду заберу ее. А ты начни прибираться. Когда я вернусь, задам тебе головомойку! Единственный раз попросила тебя об услуге, а ты так подвела. Жди, пока не придет брат; он-то всегда присматривал за маленькими сестрами. В том числе и за тобой, ленивая эгоистичная шлюха!
— А где она?
Ответа не последовало; Джоани уже выходила из комнаты.
Единственным утешением для Жанетты было то, что Джон-Джон наверняка не придет сегодня ночевать. Во всяком случае, пока будет действовать этот ордер. Поэтому у нее есть передышка.
— Она здесь весь вечер.
Джоани смотрела на неестественно толстого человека, даже не замечая, что улыбается. Кира спала позади него на ветхой, но по крайней мере чистой софе.