— 22 скоро будет.
— Уу, — протянул Леонид Егорович. — Совсем молодка. Значит, тебе и подстраиваться. Так что ты подумай сначала: готова видеть его раз в сутки и то ночью?
— Ночью — это хорошо, — пошутила я, и слегка покраснела. — Я в этом году поступаю в медицинский вуз. Это 6 лет учебы плюс интернатура. Еще и работа.
— А зачем тебе работать? Лучше учись нормально. Стране нужны хорошие врачи! Знаешь ведь, какая у Илюшки зарплата, ее на вас обоих с излишком хватит.
— Леонид Егорович, честно говоря, мы пока не совсем пара… — сказала я, опустив голову.
— О, мне-то не рассказывай, — он улыбнулся. — Я же тоже мужик. Я вижу, как он на тебя смотрит. Ест глазами прямо! Смотри, дева, не подведи меня! Внуков хочу. У младшего сына есть детки, но он их увез, зараза, теперь всего пару раз в год вижу. Вот, кстати, скоро привезти должны, в июле. Приезжай, водиться будешь, материнский инстинкт будить.
Подошел Илья, и по его виду я поняла, что он хочет поговорить с отцом, скорее всего про Виктора. Я понимающе кивнула, и ушла в дом.
Дом был большим, в два этажа, с комнатами, оформленными в разных стилях. Это создавало какую-то смешную стилевую какофонию. Каждая из комнат была отдельным миром: большая гостиная с камином, над которым висели искусственные (!) рога. То, что они не настоящие, я знала точно: мой папа был ярым противником охоты и подобной демонстрации «побед», одержанными над невооруженными животными. И у нас дома были сувенирные рога, подаренные кем-то, однако, они были из пластика — так же, как и те, что я видела сейчас. Значит, отец Ильи не охотник, это просто часть интерьера. Который, кстати, отчего-то напомнил мне Шотландию. Может дело в пледе, по орнаменту схожему с килтом, может быть ряд пыльных бутылок в баре, хотя скорее виновата картина. На ней был изображен замок, теряющийся в скалистых горах.
Кухня была светлой, с бежевыми шкафчиками. Доминантой кухни была кофемашина (видимо, неотъемлемый атрибут жизни семьи Вараксиных). На полу — кошачья миска. Так, где кошка? Надо ее срочно найти и потискать.
Дверь в спальню отца была чуть приоткрыта, и я, проходя мимо, выхватила взглядом фоторамку с детскими мордашками. Видимо, внуки. На самом видном месте. Сразу понятны жизненные приоритеты.
На втором была широко отворена дверь комнаты, в которой, на кровати, лежала моя сумка. Значит, ночевать МЫ будем здесь. Я огляделась: широкое помещение, с двумя окнами, выходившими, к моему счастью, на солнечную сторону. Комнату заливал свет, в котором красиво плясали пылинки. Вероятно, это была комната Ильи, но он редко приезжал, и это ощущалось: все на своих местах, как-то строго, лаконично. Как будто это гостевая спальня. Я, по своей привычке, тут же выставила кое-что из своих вещей на тумбу, хаотично разбросала по кровати цветастые подушки, задернула шторы, включила ночник. И сразу стало поуютнее.
Вечером мы сели в беседке, примыкавшей к дому. Шашлыки, свежий редис, укроп с грядок. Я давно не была на даче, да и вообще на природе, и на меня нахлынули детские воспоминания о бабушкином доме в деревне. Деревянные заборы (порой весьма эстетично завалившиеся набок), скрипучие качели, пруд за огородами, полисадники, полные астр и георгинов, догонялки и «классики» до глубокой ночи. Я прислушалась к пению полуночных птиц, и прижалась к плечу Илье. Похоже, так хорошо мне не было давно. Я ощутила, что я дома. После того, как я переехала, отделившись от родителей, я не испытывала подобных чувств. Все вокруг казалось чужим, и я по вечерам смотрела в горящие окна многоэтажек, где на кухнях слышался стук вилок и громкие веселые разговоры. Дом, семья — так мало и одновременно так много нужно для счастья.
Отец постоянно шутил, пытаясь отвлечь сына от тяжелых мыслей. Илья даже пару раз улыбнулся. Хотя было видно, что в серых глазах плещется боль. Он вяло ковырялся в тарелке, больше налегая на виски. Леонид Егорович ушел в дом, вернувшись, сказал, что у Ильи без остановки звонит телефон.
— Ты что-то расклеился, — отец протянул Илье сотовый. — Такое время, а ты без связи.
«Какое время?!» — одними глазами спросила я у Вараксина младшего.
Илья долго слушал собеседника, и я заметила, как он сжимает кулаки. Коротко бросив в трубку «Отбой», мужчина нахмурился.
— Что-то случилось? — осторожно спросила я.
— Случилось, — обманчиво спокойным тоном ответила Илья. — Эти мудаки его упустили. Мало того, что упустили, так еще и шмальнули в него. Сейчас вообще не поймешь: живой или сдох уже. Или не в него… Их там двое было, — голос стал резче, видя непонимание на моем лице. — Объявили план-перехват на Гобенко, так как по экспертизам кое-что сошлось. На 30 км южной трассы ДПС-ники его остановили. И нет, чтобы передать сводку, видели же, откуда указание спустили, они сами решили погеройствовать. По итогу Гобенко в бегах, у одного гайца пулевое щеки, всю челюсть разнесло, второй задержан до разбирательств по вопросам нецелевого использование табельного оружия. Охеренные работники.