— Я подожду, — я прижалась губами к колючей щеке. — Спасибо за ночь.
— Тебе спасибо за ночь, — эхом ответил Илья, сильнее обнимая меня. — И спасибо за то, что ты появилась в моей жизни. И спасибо за то, что именно сейчас.
Глава 28
Следующие двое суток Илья постоянно пропадал на работе, возвращаясь, засыпал, сгребая меня в охапку. Со мной он отдыхал, как бы напитывался успокаивающей энергией, которая помогала ему возвращаться к делу об убийстве друга.
На ночь (по моим настоятельным просьбам) мне была рассказана страшная сказка. Расскажу и вам.
В СИЗО рыдал детскими, искренними слезами Костик. Его желания «легко» подзаработать вовлекло его в такой водоворот, что я дрожала, слушая рассказ Ильи.
Достаточно одной фразы, которая стала эпиграфом этой сказки — мальчик закапывал тело собственного отца.
Тогда, в квартире Лиханского, я слышала телефонный разговор Гобенко именно с Костей Семеновым. Последний прибился к нему, согласившись выполнять поручения на условии, что его «возьмут в долю».
Парню честно рассказали, что некий «большой человек в городе» хочет заполучить всю зону порта, и теперь планомерно устраняет всех конкурентов. Мальчику обещали, что его возьмут, выражаясь языком Ильи, в ОПГ. А Косте, с детства шатавшемуся по притонам, казалось, что это — верх «крутости». Убивать его не заставляли, предлагали выполнять нетрудную работу — проследить за кем-нибудь, сфотографировать двери или замок чьего-то дома, «случайно» подслушать уличный разговор определенного человека.
Костя буквально пару недель назад вернулся к отцу. Тогда, как говорит Илья, Виктор перестал общаться с коллегами… Когда разузнал, чем занимается сын. Сам Виктор настаивал на том, чтобы сын «взялся за ум», пошел в вечернюю школу, получил хотя бы какое-то образование. Но Костя уже познавший вкус «легких денег», снова ушел из дома.
Ошибкой Виктора Семенова стало молчание. Он не поделился ни с кем из коллег, даже с Ильей, информацией о вовлеченности сына в серию заказных убийств. И пытался вести расследование, как частное лицо. Личная заинтересованность и доведенные до предела нервы (волнение на единственного ребенка) привели к тому, что его быстро вычислили люди «большого в городе человека». Стали поступать угрозы, на которые Виктор не обращал внимания, и продолжал искать сына и плотно заниматься делом «заказняков».
Первым важным результатом стало то, что Виктор вычислил, кто будет следующей жертвой — владелец большой зоны в первом ряду порта — бизнесмен Лиханский. Но Семенов не знал, что и он сам уже вошел в «расстрельный список».
На квартире у Виктора Илья нашел тот самый «схрон» (западающая дощечка ламината под ковром), в котором нашел записную книжку. Семенов работал профессионально, точно, выверено. Следил за сыном, слушал его разговоры (пока тот еще жил дома), не брезговал забирать из- под подушки спящего Костика сотовый телефон. Пробивал номера, искал хозяев, следил за ними. Как сказал Илья: «С опытом часто приходит излишняя самоуверенность. И Виктора казалось, что он незаметен, что действует аккуратно. Но он был один. А сеть борющихся за порт росла с каждым днем».
Виктор сообщил Лиханскому, что владеет нужной для него информацией, и договорился о встрече. Бизнесмен охотно согласился, но только на его территории. Семенов допустил еще одну ошибку — пойти одному, без прикрытия. Он не ждал подвоха со стороны Лиханского, но и не думал, что последнего придут «убирать» в собственную квартиру, где за стеной соседи, а дом находится не на окраине, а в оживленной части города.
Дальнейшее трагическое развитие событий мы знаем со слов Кости. Гобенко рассказал ему, что снова идет на дело. И хвастался ему по телефону, как все удачно совпало: сразу два клиента из списка. Как он пришел «за душой одного» (Гобенко мыслил себя не богом, а Азраилом — ангелом смерти), а тут, как на удачу, еще один из списка. Объяснять Косте, почему нужно забрать тело второго, «небог» не стал, а просто попросил помочь. Парень отнекивался, но тогда Гобенко пригрозил ему: рассказать всем (в том числе «большому человеку в городе»), что настоящая фамилия Костика — Семенов, а не Грицков. Он назывался фамилией матери, чтобы не светить отца-опера. Родство с сотрудником полиции грозило не только самому Косте. Гобенко пообещал расправиться и с его отцом, если парень не согласится утилизировать труп. Если бы мальчик знал, чей труп он закапывал в лесу на южной трассе…
Косте, после того, как ему рассказали, кто именно лежал в черном пакете, который он помогал выносить из дома Лиханского через черную лестницу, понадобилась помощь психиатра. Так как парень отказывался верить, а после того, как прошел стадию принятия впал ступор. По сути — мальчишка, который так запутался, что перестал различать реальность (свою преступную деятельность) и фантазии (в которых он много зарабатывал и общался с «крутыми»). Спасибо Илье, он пощадил психику парня — на эксгумации (а Костя выезжал на нее, показывая место захоронения) при нем не стали открывать пакет, посадив в машину, ограничив тем самым видимость. Я даже не могу представить, что бы случилось, увидь Костя в мешке своего отца. Которого он собственноручно закапывал.