Поцеловала его в губы.
До этого Роуз целовалась всего пару раз и теперь боялась, что все пойдет не так. Но Эндрю еще крепче прижал ее к себе и стал целовать Роуз сам — он сминал ее губы, прорвался внутрь, прочертив языком аккуратный контур, а затем спустился ниже, на шею, и Роуз задрожала, не в силах прекратить эту ласку. Как сквозь глубокий сон, она услышала голос матери, звавшей ее. Эндрю, наконец, оторвался от нее и улыбнулся. Роуз оглянулась и увидела опешившую мать, глядевшую на нее распахнутыми глазами.
— Одумайся, Роуз, — севшим голосом проговорила она.
— Прости, мама, — ответила Роуз и, ощутив, как в глазах предательски защипало, быстро сморгнула.
Она посмотрела на Эндрю и кивнула ему. Он открыл дверь машины, и Роуз торопливо заскочила в нее. Когда он очутился рядом на сиденье, она положила голову ему на плечо. Он нежно чмокнул ее в щеку — и она, улыбнувшись, немного отодвинулась, чтобы не мешать ему везти.
Роуз включила радио и стала подпевать.
Она была счастлива, как счастливы все, кто любит. И кого любят в ответ.
* * *
В квартире они, заварив кофе, уютно устроились на диване в гостиной с чашками в руках — Роуз любила латте с молоком и сахаром, а Эндрю предпочитал крепкий черный фредолло со льдом; такой, от горькости которого сводит зубы.
— Может быть, ты хочешь что-нибудь посмотреть? — спросил Эндрю, накрывая их пледом.
— Я читала, что до того, как окончательно уйти в театр, ты играл в кино. Давай посмотрим какой-нибудь фильм, в котором ты снялся, — ответила она.
Эндрю согласился.
Роуз сразу удивилась, почему он выбрал именно этот — слишком уж много там было чувственных сцен. Сюжет был довольно простым, название она не запомнила. Но ее поражало доселе незнакомое чувство — чувство слепой и необоснованной ревности — каждый раз, когда на экране Эндрю флиртовал с хорошенькой молодой актрисой. Роуз еще крепче прижалась к нему и посмотрела ему в глаза. Он обнял ее, и она почувствовала облегчение. Роуз ощутила шедшее от Эндрю тепло и надежность — и тогда она поняла, что он имел в виду, когда сравнивал ее с цветком. И Роуз неожиданно осознала — она хочет, чтобы именно он стал ее садовником.
Фильм закончился, и она поднялась с дивана — а где-то внутри разрасталось приятное чувство.
Она дома.
Роуз все еще была девочкой, маленькой, с улыбкой на все лицо и родинкой на правой щеке. Ощущение счастья переполняло ее, и она хотела поделиться им со всем миром. Сейчас, когда она стояла и улыбалась Эндрю, земля под ее ногами наконец перестала бежать и подпрыгивать. Земля перевернулась с ног на голову пару раз — и застыла.
— Я покажу тебе твою комнату, — сказал Эндрю. Они вышли из комнаты, и Роуз вдруг схватила его за руку. Развернула к себе лицом. Приподнялась — и поцеловала.
Эндрю обнял ее и прижал к себе так сильно, как никогда до этого. Она почувствовала его руку на своей талии, затем выше — и вот его пальцы уже зарывались в ее волосы, сдвинув набок серебристую заколку. А в следующую секунду та, обиженно звякнув, упала на пол. Эндрю целовал Роуз, сминая губами такой необходимый, нежный, с едва заметным привкусом клубничной помады рот — и в его груди кружились лукавые крошечные чертики; они росли, заполняя собой пространство, отнимая последние силы.
И тут Роуз дернула его за рубашку.
Остановись.
Остановись.
Остановись.
А он все целовал и целовал Роуз — и не мог прекратить это. Не мог. Черти внутри него устроили какую-то дикую, ликующую пляску, они торжествующе ревели, пуская потоки бешеной пульсации по всему телу.
Он почувствовал, как Роуз сорвала пуговицу на воротнике.
Остановись.
Да остановись ты, черт тебя побери!
Но Эндрю уже был не в силах остановиться — эта девочка овладела его разумом с первой же встречи. Тогда в театре, едва он увидел ее, ее красивое нежное личико, выразительные глаза, в его душе колыхнулось какое-то новое, доселе неведомое ему чувство. Теперь, когда он целовал Роуз, когда обнимал ее, прижимал к себе, желание обладать ею становилось невыносимым. По его телу прошла сладостная дрожь, когда Роуз — эта, казалось бы, невинная девчушка — оторвалась от его губ и с лукавой улыбкой принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. Она и сама не понимала, что с ней происходит, что она творит, ей только хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась, чтобы Эндрю был с ней, ласкал ее.
Эндрю снова легонько коснулся ее губ, а потом потянул за руку в конец коридора, где располагалась его спальня. Он завел Роуз в комнату, закрыл за ними дверь и снова принялся целовать ее.
* * *
На следующее утро Роуз проснулась, едва игривый солнечный луч заглянул в окно спальни и осветил ее лицо. Она села на постели и огляделась. Эндрю уже не было. Роуз сладко потянулась, встала и прошла в ванную. Приведя себя в порядок и одевшись, она отправилась на кухню, откуда доносился легкий шум. Эндрю, в свежей футболке и светлых брюках, уже вовсю готовил кофе. Роуз подошла к нему сзади, обняла и чмокнула в шею.
— С добрым утром, — сказал Эндрю, развернулся к ней и легонько коснулся поцелуем ее губ. — Как спалось?