— Да ничего вроде… — буркнула я, закатывая рукава рубахи. — Чем подсобить?
— На вот репу почисть и нарежь, с ней сегодня опять пироги делать будем… — велела сестренка, сея на свободную часть стола, муку
— Да, когда ж она уже кончится? — задала я явно риторический вопрос.
— Все, эта и та, что тебе с собой собрали последняя… Уж дюже матушка ее любит, прямо пол поля ею засеиваем каждое лето… — усмехнулась сестра, смешивая ингредиенты для хлеба. — В прошлое лето аж две дюжины мешков собрали…. Вот матушка никак не могла нарадоваться…
Я взяв свой ножичек с полки, устроилась на низенькой скамейке чистить репу. В избу вошла матушка, а за ней батька и Отомаш. Они прошли мимо меня к столу, и мама, указывая рукой на лежавшие на нем припасы, приказала:
— Вот, это все в телегу грузите… На первое время хватит, а там еще довезем… — сказала матушка разворачиваясь и снова уходя в сени.
Батька почесав затылок, глубоко вздохнув, обернулся к сыну и буркнул:
— Ну что ж сынка, давай за работу. — сказал батька, подошел к столу и принялся накладывать брату в руки поклажу.
Я не торопясь чистила репу, дожидаясь, когда мужчины перестанут ходить туда-суда, чтоб не мешаться у них под ногами. Прихватив чашку с овощами, пошла к колодцу их вымыть. Споро управившись, вернулась в дом и стала мелко нарезать корнеплод.
— Сегодня же праздник в деревне… — ни к кому не обращаясь говорила Боянка. — Опять все соберутся, весело будет…
— Да-а-а — протянула я, чтобы не молчать.
— Может с Мстишко наново попляшем… — мечтательно вещала сестрица, витая в облаках. — Да через костер за руки прыгнем… — поджимая губы с улыбкой и закатывая глаза, говорила она.
— Ой-ей-ей! А вот это опасно… — осознав к чему она ведет, я сразу пожалела о своем вялом и не особо значимом поддержании беседы. — Этот Мстишко прямо луч света в темном царстве… И откуда в ней это? Не слышала, чтоб здесь как-то поддерживали стереотипы о том, что влюбляться нужно в плохих мальчиков… Наоборот, здесь чем парень правильнее и благонадежнее, тем он желаннее и вероятнее подойдет для идеального образа девичьих грез. Но, видимо, это к моей сестре не относится… Боянке вот прямо жизненно необходим негодяй, которого нужно исправить…
Как в моей прошлой жизни, что не фильм или книга, так герой подлец, а невинная девушка в него влюбляется, и он чудесным образом встает на путь исправления. Ну это ведь полная ерунда! Не может такого быть… Если он подлец и злодей, то им и останется пока не помрет, а там может могила исправит… Хотя и такой исход маловероятен…
— А, что в нем такого? — спросила я, чтоб как-то постараться открыть девочке глаза на ее заблуждения. — Ведь сразу видно, что он плохой человек. Может кого другого приглядишь? Ты же даже и не смотришь ни на кого… — сказала я, беря новую репу и нарезая ее.
— А на кого смотреть? — возмутилась Боянка. — На Василка что ли? Так он, что тот пень — маленький и деревянный… — распалялась сестра. — Или на Гордея? Так он вечно нос задирает, а сам даже счету не обучен… А нет, погоди, знаю!… На косого Земана, то-то жених… Прямо по мне! — выкрикивала, размахивая вымазанными в тесто руками, девочка.
— Да и не их можно, вдруг весть о красе твоей неземной по земле пойдет и со всех краев женихи сбегутся? — едва улыбаясь, говорила я. — А ты все о Мстишко так и промечтаешь и счастье свое упустишь. — ответила я на ее тираду.
Боянка замолкнув, как-то озадаченно и зло какое-то время меня рассматривала, а потом молча стала месить тесто дальше, жестоко отбивая его об столешницу.
От шума и криков проснулся Зелеслав. Он шустро проскочил к двери и выбежал в сени даже не поздоровавшись. Я закончила возиться с репой и отложив нож в сторону, вытирая руки о тряпицу, произнесла:
— Боян, ты просто не спеши, твое время еще придет и замуж ты обязательно выйдешь… Только не лишай себя надежды на хорошего и понимающего мужа, и счастливую семью. — в попытке сгладить впечатление от своих слов, проговорила я.
Сестрица пожелав что-то сказать, но не успев ответить, обернулась на звук открывающейся двери, ведущую в горницу, в которую вошла взмыленная и немного нервная матушка. Она бегло оглядев чем мы заняты, прошла к печи и стала ее разжигать.
— Что пичужки притихли? — спросила не глядя.
Мы переглянувшись друг с другом, промолчали, но мама, так и не обратив на это внимание, стала ставить прихватом котелок с кашей в очаг.
— Ну как дочки? Напечем пирогов? А то на жертвенник не с чем идти… — сказала мама, подходя к столу и забирая готовую репу.