Так, а где мое средство передвижения? Осмотревшись, увидела Боянку у загона со свиньями, она двумя руками, тащила большое, деревянное ведро, наверняка очень тяжелое, потому что, то и дело останавливалась, перехватывала веревочную ручку и продолжала тащить его, дальше. Достигнув своей цели, она с большим трудом, подняла ведро, кое-как уперев его на ограду, вывалила содержимое, в большое деревянное корыто. Развернулась и пошла к колодцу, неся его в руке, которую, хоть и пустое, оно все также ощутимо оттягивало. Дойдя до колодца, она другим ведром, стоящим на столе рядом с бочками, принялась, вытаскивать, коленом журавля, воду, благо, что не нужно было тащить веревку или накручивать цепь, с этим бы Боянка при своей комплекции не справилась, видимо, журавль поэтому и установили, чтоб даже ребенок смог справится с задачей. Наполнив ведро примерно на половину, она понесла его обратно к загону, сходив, туда и обратно еще раз пять, оставила ведро у загона и направилась в мою сторону. Да, не легка жизнь простого крестьянина, даже у детей, все детство в трудах и заботах, хотя оно может и к лучшему, нет времени на глупости. А то современные дети, от безделья готовы на стену лезть, скучно им: и паркур, и бейсджампинги всякие, так и стараются придумать, как половчее шею свернуть. Лучше б, картошку сажали, право слова. Дойдя до меня и подняв на руки, девочка спросила:
— Ну что Ведка, проголодалась?
— Угу.
Пойдем, молочка тебе с хлебом дам, а там, глядишь и тетка Квасена пожалует, щец с ней наварим. Да пирожков каких испечем…
— прихватив одну из подушек, мы отправились в сторону дома. Зайдя в избу, Боянка усадила меня на прежнее место на лавку, подоткнула подушкой и ушла за второй. Послышались голоса с улицы, дверь открылась и в горницу вошла, довольно полная женщина, но ей, в отличии от многих, полнота эта очень шла, не делая грузной, а наоборот, придавая, какого-то изящества и ни с чем, несравнимой пластики. Она была одета в льняной сарафан серого цвета, с узорчатой, яркой вышивкой по подолу, белую рубаху, и цветастый платок на голове. Осмотревшись, прошла в глубь комнаты, заглянула в печку, подняла пару поленьев, закинув их в печь, взяла огниво и принялась, ее разжигать. Зашла Боянка с подушкой в руках, подоткнув меня с другой стороны, обратилась к женщине:
— Тетка Квасена, может щей наварим?
— А чего, не наварить? Можно и щи, — ответила девочке продолжая возиться с печкой.
— Я тогда пойду, в хлоднике достану репу и капусту принесу. — выходя, на улицу сказала Бояна. Замерев в дверях, обернулась к нам и сказала:
— Ой, тетка Квасена, а покорми Ведку, там на столе, под полотном хлеб, а в кувшине немного молока, а то она, токмо утром ела, — и вышла. Женщина перевела взгляд на стол, потом на меня. Взяла миску, накрошила в нее хлеба и залив молоком, присела со мной на одну лавку и стала кормить. Пока она меня кормила, я разглядывала ее саму: красивое лицо, пухлые щеки, на вид ей лет тридцать- тридцать пять, но может и меньше, аккуратный курносый нос с россыпью веснушек, пухлые, яркие губы и карие глаза с сеточкой морщин в уголках. Из под платка, со спины, выглядывала каштановая, толщиной в руку, коса, по-моему, очень красивый и редкий цвет, отливающий в рыжину на солнце. Как там говорится: "Есть женщины в русских селеньях с спокойною важностью лиц….", вот это, про нее. Докормив, она отставила миску на стол и вышла. А меня опять, начало клонить в сон, ох уж, эта слабость, но ничего, мы еще повоюем, сказала я себе, показывая мысленный кулак и проваливаясь в дрему.
Следующее пробуждение, началось с желания, сходить в туалет. На лавке за столом, сидели Квасена и Бояна, очень быстро лепящие пирожки с начинкой, по комнате разносился, вкусный запах щей, рот сразу наполнился слюной. Потирая глаза, я приподнялась на подушке, мое шевеление привлекло внимание наших стряпух и они обернувшись стали меня разглядывать:
— Писать хотю, — сказала я. Боянка поднялась со своего места, отряхнула руки от муки и подошла ко мне, взяв меня на руки, мы опять вышли в сени, к уже облюбованному мной ведру. Сделав свои дела, я и Бояна вернулись в горницу, посадив меня обратно на лавку, девочка вернулась к прерванному занятию.
— Дай, — сказала я сестре, протягивая ручку. Она посмотрела на меня, обвела взглядом стол и спросила:
— Что дать?
— Тесто… — как, само собой разумеющееся ответила я. Бояна недоуменно, протянула мне, скатанный в шарик, кусок теста и стала наблюдать, что я буду с ним делать. Мне же, в свою очередь, пришла в голову идея, как можно развивать мелкую моторику, я стала мять тесто в руках, размазывая по пальцам и собирая обратно в шар, щипками обирая его с рук. Вроде и при деле, но и в глаза не так бросается, как гимнастика. Да и это оказалось мне по силам, так и занимаясь каждый своим делом мы готовили обед. Налепив, достаточное количество пирожков, Квасена выложила их на поддон и отправила в печь, Бояна, тем временем, собирала муку со стола. Наигравшись с тестом, я решила, чего добру пропадать и съела его. Посидев и подумав, произнесла: