— Интересно, как ее зовут? — думала я, поглаживая теплое дерево.
— Боян, а как лисичку зовут? — спросила я, копошащуюся позади меня сестру.
— А мне по чем знать? Я, что на ведающую похожа? — прикрикнула недовольно девочка. — Не мешай…
Вернулась матушка, поглядев вокруг и не найдя чем заняться, пошла застилать постель.
— Мам, а как таких лисичек зовут? — спросила я, оборачиваясь на поправляющую кровать женщину.
— Ну даже не знаю… Бабка моя ее кумой звала… А там сама решай… Можешь новое имя придумать — ответила она улыбаясь и посматривая в окно за моей спиной.
Повернувшись обратно к лисичке, я долго ее разглядывала думая, как же назвать мою спасительницу и помощницу?
— Кума… Больше на прозвище похоже, а мне хочется, чтоб у нее было имя… — размышляла я про себя, смотря в изумрудные глазки и опять провалившись в них, краем сознания услышала:
— «Василиса»… — будто шепоток или легкое дуновение ветерка.
— Мам, а Василисой можно? — решила уточнить я.
— А почему нет? — весело ответила матушка, проходя мимо меня к Боянке. — Хорошее имя…Ты ж ведающая, значит любое понравившееся подойдет…
Я посмотрев на лисичку, пробормотала:
— Ты теперь Василиса…
И в ответ на мои слова, берегиня мигнула мне изумрудами-глазок, будто одобряя.
Я удовлетворенная принятым решением, собралась отправится под яблоню и сделать гимнастику. Запускать себя не стоит, а то вчера ее так и пропустила… Хотя беготню по огороду за свинками можно считать разминкой, так что день зря не пропал.
Спрыгнув с лавки, я пошла на улицу, добравшись до своей яблони начала делать зарядку: с приседаниями, махами ног и наклонами. Позанимавшись минут пятнадцать уставшая, но благодушная, прилегла на травку, передохнуть.
Мои занятия уже принесли мне огромную пользу… Я уже не такая толстенькая, как была поначалу, конечно то, что есть еще не норма, но я к ней стремлюсь и уже чувствую себя вполне здоровым ребенком. Ручки свободно берут мелкие предметы, ноги налиты силой, практически нет одышки… Значит я все делаю верно… Как и сказала Сения, я сама знаю, что мне нужно, чтоб привести себя в порядок.
Полежав какое-то время, я увидела Боянку, идущую в мою сторону:
— Утреничать пойдем… Зелеслав, где? — спросила сестра, оглядывая двор.
— Не знаю, не видела… Может у поросят сидит, или в амбаре… — ответила задумавшись я.
Девочка пошла на поиски, я поднявшись отряхнула подол и направилась в избу. Войдя внутрь, увидела накрытый стол и сидящую на лавке матушку, тоскливо глядевшую в окно:
— Что такое мам? — спросила я, взбираясь на лавку рядом.
— Да ничего… Кактам сваты наши? — спросила она печально.
— Ну хочешь, я Василису спрошу потом? — сказала я, беря матушкину ладонь утешая, — Может она, как в прошлый раз покажет, что у них там?
— Хорошо бы было… — ответила матушка улыбаясь и поглядывая на меня.
Вошли Боянка и Зелеслав, мы расселись и стали завтракать. Сегодня у нас была: каша, молоко, свежий хлеб, и вареная репа, которая видимо никогда не закончится.
— Но спасибо ей за это, потому что это витамины, а они мне сейчас, ох как нужны…
— радовалась я нашей частой на столе гостье.
Закончив завтракать, Боянка ушла мыть посуду, Зелеслав пошел убирать у коров в сарае, а матушка отправились к Квасене, договорится на счет саженцев.
Я же присела на свою лавку и взяв Василиску в руки, про себя стала упрашивать ее, показать мне родных… Промучившись где-то с час, но так и не добившись результата, я уставшая и раздраженная бухнулась на подушку, положив статуэтку рядом. Я рассматривала ее какое-то время, пока не задремала.
Мне снова снился переливающийся лес. И опять я шла по тропинке не известно куда и откуда. Побывав здесь в прошлый раз и впечатлявшись своим неестественным отражением, я решила больше не ходить к реке, если вдруг наткнусь на нее и свернув с тропинки пошла в сторону расступающихся в дали, на вид хвойных, разноцветных деревьев. Я шла очень долго, но деревья так и не приблизились ни на метр. Приняв бесцельность такого блуждания на месте, остановившись, села в тень под ближайший куст и переводила дух.