Но больше всего поразил жест изверга. Который посадил к себе на колени и стал пристально следить за процессом. А затем его губы нежно коснулись моего затылка, и я напрочь позабыла про глубокую кровоточащую рану.
— Дыши спокойно, моя муза! — обхватил руками талию и трепетно прижал к себе. В нос ударил неповторимый аромат парфюма, с этим деспотом ощущаю себя настолько защищённой. И, кажется, постепенно вся боль отступила.
— Готово, босс. Почти ничего не заметно. Вы нас только не увольняйте! Пожалуйста! — умолял пощадить, у тирана очевидно много власти. А сам скрылся в ординаторской.
Но тут довольно быстро мавр вскочил со стула, добиваясь у меня объяснений.
— А теперь толстуха поведает, кто её толкнул к качелям?
— Сама подошла!
— Врешь, по нахальным глазам вижу! — допытывается похлеще злобного надзирателя.
— И что же вы там рассмотрели, Гусак Подонкович? — обратилась к нему по прозвищу, которое идеально подходило.
— Плешивая девка, сейчас доведёшь. Заставлю ночевать тебя на коврике у моей постели и каждый час целовать ноги. Быстро назвала имя!
— Зачем? Чтобы вы потом голову отрубили? С одноклассником так поступили? — возражаю ему, а он очень близко да так что наши носы соприкоснулись.
— Догадливая! Назойливая муха с ободранными крылышками! — лицемерно ухмыльнулся.
— Чудовище! — обзываю его, но не в силах наглядеться, невероятно красивый подонок.
— Вонючая оборванка с убогими кудрями. Знаешь, о чем ещё говорят твои глаза? — шепчет своим хрипловатым тембром.
— Поведайте, о великий подонок Гарибальди!
— Одна голодранка хочет поцелуя. Уже влюбилась в босса? Я прав? Ну же умоляй меня тебя приласкать. Вдруг злой дьявол услышал просьбу ангела! — соблазняет и самое ужасное прочитал мои мысли. Но здесь в палату без спроса ворвался дворецкий, у которого был очень озадаченный вид.
— Господин, вас потеряли. Мы будем продолжать писать портреты в парке? Напомню вам коллекционеры внесли предоплату!
— Криворукие особи, и шагу ступить не могут. Всем бы голову с плеч и не лицезреть подобный хлам. Даю одной замарашке выходной! Можешь лопать тонну бутербродов! Толстушка! — ущипнул за задницу и вышел за дверь.
***
Долго планировала отомстить Нине, и она пожалеет, что объявила войну. Уже мечтала все кудри повыдирать, но Альбина озадачила сумасшедшей новостью.
— Представляешь наш дьявол устраивает конкурс, после которого отберёт одну девушку. И та поедет с ним в Милан! Там какие ссоры в примерочной. Не поможешь? Совсем зашиваюсь. С меня уборка в одной из мастерских!
— Конечно, быстрее закончим и пойдем лопать вареники. Вчера с Марусей налепила, — вызвалась ей помочь.
Устроили прям показ мод. И когда каждая из девиц щеголяла в откровенных нарядах, наш демон строил кислую рожу.
— Всем кобылам раздеться! Быстрее, а не то кнут возьму! Бездарности! — брезгливо на всех посмотрел.
А потом подвёл итоги конкурса. Поднимается с кресла и подходит к первой. — Силиконовая мымра, думаешь не отличу настоящую грудь от подделки? Неделю сидеть на воде и хлебе!
Высказал бедняжкам свои претензии, которые потрудились узнать его решение.
— Так кого же выберете, повелитель?
А он внезапно бросил взгляд в мою сторону, оглядывая с головы до ног.
— Натали. Она поедет со мной.
— Что? Поломойка? — понеслась волна возмущения.
— Да. Я хочу именно её! Упакуйте в дорогу! Живее, что приказал? — крикнул на собравшийся персонал, а я…
Глава 27
Натали
Словно окатили холодной водой, и главное отнёсся ко мне будто к личной кукле.
— Минуточку, я одобрения не давала! О великий подонок, сами в вашу Италию отправляйтесь! — крикнула вслед деспоту, но он уже скрылся из вида.
— Дура, радоваться должна. Сам Гарибальди везёт в город шоппинга! А она ещё морду кислую строит! — возмутились натурщицы, и главная из них решила добавить.
— До чему тут завидовать? Очередные выходные со шлюхой. Скоро наиграется и бросит! — лицемерный тон Нины жутко разозлил.
— Ой, вы посмотрите раздался голос из помойки. Освежить память, кто причастен к этому шраму? Одно слово Гусаку и он отдаст на растерзании палачу! — перешла я к очень хорошей тактике шантаж.
— Правда помалкивала бы, а то Гарибальди оставит сиротой твоего пятилетнего сына. Будет потом молокосос в детдоме ждать лишний кусок хлеба!
— Заткнитесь вы все. Да, кто заступится за эту замухрышку? Он лишь её использует! Беги, поломойка, настучи, — бросилась она к выходу, на глазах выступили слезы. Странно в этот момент её стало жалко. Речь шла о малыше, неужели она воспитывает его совсем одна.