— Так что же ты здесь стоишь? Беги, сгоняй бояр на площадь, кого застанешь в норах. Пускай полюбуются, к чему приводит их измена да подлые подговоры.
Басманов что-то зашептал на ухо Иоанну. Тот измерил взглядом Малюту, словно прицениваясь.
— Ты, собака, забыл, что я тебе велел раньше? — накинулся он на Малюту. — Чтобы к вечеру всех переловил. Иди! Басманов, дай ему людей. Пошли самых ловких. Не признаешь новгородцев? — обратился он к воину. — А за что?
— Воли много взяли да воду толкут в ступе и государевы ослушники, — твердо сказал Малюта.
— Не с бояр начинать, государь, — тихо посоветовал Михайла Глинский. — Подучены они нынешними Борецкими, Марфы, правда, у них, слава Богу, нет.
— Я знаю, — отрезал Иоанн. — Не в Борецких суть. Тут московские псы налаяли. Без злой науки сего случиться бы не могло. И корень ядовитый выдернуть давно пора. Вот Васька Захаров и займется. Я тебе верю, — ласково ободрил он ближнего своего дьяка.
И, резко повернувшись, Иоанн пошел прочь из розыскной. За ним потянулись и остальные, не уступая дорогу друг другу, как польские шляхтичи или посланцы иноземных властителей, когда их было больше, чем могли пропустить узкие двери.
— Новгородцев возьмешь в подклеть на северной башне и стражу крепкую приставишь, — велел напоследок Иоанн Басманову.
Дьяк Захаров хорошо знал, что розыск предполагает обнаружение прежде всего истины. Но жаждал ли истины Иоанн или стремился к удовлетворению собственных страстей? Вот в чем состоял главный вопрос. Место вблизи Иоанна дьяку досталось нелегко, и он не собирался его терять. По здравому размышлению государь прав. Разве смерды, вооруженные пищалями, двинутся пешим ходом из Новгорода, чтобы подать челобитную московскому властелину, укрывшемуся за новенькими — недавно отремонтированными — стенами коломенского Кремля? Да ни в жисть! Они ходатаев раньше бы отправили. А те начали бы действовать через ближних бояр. Шуйские влияние потеряли. Обратились бы к Воронцовым. С Федора сложили опалу, и теперь он снова советчиком при государе. Да и без братьев матери Иоанна князей Глинских ни одна жалоба не решалась. Кинулись бы к Михаилу и Юрию, которые Воронцовых мечтали оттеснить.
Дьяк в ту же ночь позвал воина, который первым поставил заслон новгородцам, и передал волю Иоанна: убираться из Коломны подобру-поздорову. Малюта выложил ему правду — все как было. Захаров только спросил:
— Был у них умысел сразу, или от обиды вскинулись? Не спеши, подумай. От твоих слов многое зависит. Глубоко ли измена корни пустила? Обширен ли заговор? Похоже, что в Коломне решили государя с трона ссадить.
Малюта прикинул: что ответить и как себе хуже не сделать? Он искоса взглянул на дьяка. Что больше подойдет? Чего ему самому надо? В двух шагах от Малюты стоял крепко скроенный и одетый в аккуратный кафтан молодой человек с загорелым и обветренным неглупым лицом и пронизывающим взором. Но что-то в нем подсказывало: не знатной фамилии, потом-кровью достиг благополучия, хитростью и умом.
— Не иначе боярская измена, господин! — произнес негромко Малюта. — Как я подъехал, грязью начали кидать да смеяться.
Попал! Захаров облегченно вздохнул. И послал за прочими участниками побоища. Малюта, никого не страшась, сеял и на другой день: измена, измена! Боярская измена! Бояре подучили пищальников. Концы с концами сводились. Новгородцы чуть ли не строем шли. Ружья заряжены, и мечи кое у кого в руках. Неужто сейчас так челом бьют на Руси?
Теперь дьяку оставалось определить, кто учинил измену, кто наставлял новгородцев, кто упредил их, что Иоанн в то утро охоту на волков затеет? Предателей надо искать в окружении государя. Дьяк хотел было что-то еще уточнить у Малюты, но тот как сквозь землю провалился, растворился во тьме ночной. Он еще в интригу не желал вступать, но уже кружил, как ворон, вокруг да около. Присматривался и слушал.
С первыми петухами к дьяку явился посланец от князя Юрия Глинского.
— Боярин велел кланяться тебе, Василий, — сказал посланец, которого дьяк знал под именем Казимира.
Казимира вывезли братья из Литвы. Он у них вроде дворецкого и самое доверенное лицо.
— Садись, — пригласил Захаров, — желанным гостем будешь.
— Князь подмогу тебе оказать хочет — в твоем многотрудном деле. Ты ведь от подмоги не откажешься?
— Не откажусь. А в чем она состоит?
— В раскрытии тайны, которая не сразу разъясняется, а постепенно.
— Не томи душу.
— Новгородцев подговорил князь Иван Кубенский по злобе за прошлую опалу и боярин Федька Воронцов.