Новый супермаркет находился в четырех кварталах от дома. Родители отправились туда, прихватив с собой Эдгара. В день открытия были обещаны соблазнительные скидки. Малютка знал: скидки — это когда можно купить больше за те же деньги. А вот дядя презирал деньги. У Эдди сложилось впечатление, что при наличии определенной смелости, ловкости и твердости духа можно иметь то, что хочешь, без всяких денег. Дядя умел брать то, что хотел, и когда-то брал — в этом не осталось ни малейших сомнений. Правда, происходило это в какой-то другой жизни, но Малютка отчего-то был уверен: та жизнь не так уж далека от этой, а разделяющая их незримая завеса не так уж непреодолима. И пока его родители пытались сэкономить жалкие гроши, мальчик «увидел», как однорукий человек отдал свою роскошную черную машину за то, чтобы одну ночь полежать рядом с какой-то жирноватой голой теткой. Эдди не согласился бы на это даже бесплатно. Дело происходило в каком-то доме, смахивающем на дворец. Однорукий почему-то нервно озирался, хотя Малютка абсолютно точно помнил, что они с дядей ни разу не вышли из тени и ничем не выдали своего присутствия.
А потом, уже здесь, ему на глаза попался сувенирный отдел, и сразу надоело брести, держась то за мамину руку, то за доверху нагруженную тележку. Он незаметно свернул, зная, что родители никуда не денутся — во всяком случае, не дальше очереди, выстроившейся возле кассы.
В просторном светлом помещении было малолюдно. Предметы, выставленные вдоль каждой из четырех стен и на воздвигнутом посередине островке из стеллажей, немедленно возбудили интерес обоих Эдгаров, но старший, конечно, возбудился сильнее. Перед трубками и кальянами Малютка с дядиной подачи впал в глубокий транс, за безразмерное время которого они успели побывать в каком-то притоне, среди отрешенных курильщиков опиума, а затем переместились еще дальше — в искрящееся пространство опиумных грез, где не осталось вообще ничего твердого. Только бледный свет, туман, тени и прохлада, мягкая, как мамины («женские, сопляк, женские») губы…
Между тем минутная стрелка больших часов с циферблатом в виде старинной карты сдвинулась лишь самую малость. Дядя потащил Малютку к стеллажам, на которых громоздились инкрустированные шкатулки, вазы размером с мальчика, странноватые фигуры, вырезанные из темного дерева, и жутковатые раскрашенные маски, которые Эдди поостерегся бы вешать у себя в комнате и даже брать в руки.
Но дядя не имел подобных проблем. Он был воодушевлен разнообразием пищи, внезапно доставшейся его памяти после долгой вынужденной голодовки. Обоих глаз ребенка не хватало, чтобы вобрать в себя все это; сознание еще не размягчилось, чтобы впитать живительную влагу воспоминаний; яма подсознания пока не углубилась настолько, чтобы стаскивать туда трофеи. И все равно дядя рыл; он старался.
А вокруг бродили так называемые покупатели. Что они покупали, кроме мертвых штуковин, неясно, но расплачивались разрисованными бумажками, а не кровью или кусочками жизни, — значит, по мнению дяди, с обеих сторон это были пустые, дутые сделки…
Дядя задержался у прилавка со старинными монетами; он испытывал некоторый интерес — но не к самому презренному металлу, а к человеческой глупости, возводившей в фетиш никчемные кругляши с профилями выродившихся царей. С монетами было связано столько «историй», что у маленького Эдгара закружилась голова. Его натурально шатало; должно быть, он выглядел как пьяный. Продавцы в эту минуту не обращали на него внимания.
Дядя вошел в его положение, и сразу сделалось легче. От необозримо огромной мозаики остался лишь небольшой фрагмент: какие-то люди прятали мешочки с монетами внутри мертвых выпотрошенных младенцев, зашивали им животы, и женщины с потухшими глазами брали их с собой на паром под видом живых детей и долго сидели на палубе под палящим солнцем, и кое-кто из других пассажиров не мог понять, откуда взялся запах. С этой минуты Малютка уверился, что поговорка «деньги не пахнут» лжива. Деньги пахли смертью.
Он двинулся дальше. Его внимание привлек огромный глобус на подставке из красного дерева, однако к этой игрушке дядя отнесся скептически. «Они будут говорить тебе, что Земля круглая. Не верь и этому. Не верь ни единому слову. Доверяй только тому, что видишь сам». Малютка едва заметно пожал плечами. Он и так не верил. Повседневный опыт подсказывал ему, что земля местами очень неровная, но ни в коем случае не похожа на голубой пузырь.