— Вот это-то и хорошо, что ты умеешь петь только французские песенки. За это нам будут больше денег давать. Будем говорить, что мы бродячие французы — брат и сестра. Ну, а теперь я тебе дам хлеба, яйцо и огурец. Закуси хорошенько, и тронемся в путь, не то твой англичанин тебя хватится и насильно водворит домой.
— Но его, наверное, побили бродяги, которые забрались в домик, — выразила свое предположение Марго и задрожала всем телом от жалости к своему случайному хозяину.
— Э, пустое!.. Никто его не побил, все живы и целы. Небось, купим газету завтра и все из нее узнаем. Я по-русски немного читаю, пойму, если там будет напечатано. А пока поешь, и айда в путь с Богом! Ты Яшку только полюби моего. Хороший он зверюшка. А умница такой, что другого человека умней.
И, сказав это, Иванка притянул к себе Яшку и поцеловал его прямо в мордочку.
Марго сделала то же самое. Обезьянка ответила девочке лаской на ласку и, прижавшись к ее груди, терпеливо ждала своей порции завтрака.
Никогда еще Марго не показался таким вкусным завтрак. Она с удовольствием уничтожила хлеб, огурец и яйцо. Иванка и Яшка не отставали от нее.
Закусив, дети вылезли из-под моста и направились в путь.
— Надо выйти из этой местности, пока не станут просыпаться люди, — решил Иванка, сажая Яшку себе на плечо и протягивая руку Марго.
— Да, да, а не то мистер Джон не пустит, — подтвердила девочка и бодро зашагала об руку со своим приятелем.
Дождь перестал. Утро наступало, стало совсем светло. Выглянувшее солнце просушило мокрое платье девочки. Марго с Иванкой прибавили ходу. Она, несмотря на тревожно проведенную ночь, чувствовала себя бодрой и спокойной. Что-то улыбалось ей впереди ясной и светлой улыбкой. Это была надежда снова в ближайшем будущем увидеть милый Париж и старых добрых друзей.
Глава XXXIII
Малютка Марго — уличная певица
Вот уже целый месяц, как Иванка, Марго и Яшка ходят втроем по дворам отдаленных, глухих петербургских улиц. Детям, конечно, хотелось бы заглянуть туда, где дома наряднее, жильцы богаче, но в людных оживленных частях города бродячим артистам строго-настрого запрещается давать уличные представления. Уже стоял дождливый и холодный сентябрь. Подступало самое ненастное время: слякоть, дожди, стужа.
Марго, когда согласилась стать уличной певицей, совсем иначе представляла себе жизнь бродячих артистов. Ей казалось, что очень весело и забавно распевать песенки, ходить то туда, то сюда и видеть постоянно новых людей. Но, увы! Девочка скоро убедилась, что жестоко ошиблась. Приходилось тащиться в дождь, в стужу, проводить часто бессонные ночи в ночлежке среди нищих и бродяг, иногда просто в сыром сарае или в каком-нибудь пустыре под открытым небом. Такая жизнь, конечно, не сладка. Усталая, голодная Марго должна была распевать под дождем свои песенки в то время, как Яшка проделывал свои штучки, изображая барыню, прогуливающуюся под зонтиком, или мальчугана, ворующего горох на огороде, или солдата, стоящего на часах. Но старания обезьянки и ее хозяев приносили очень мало пользы. В летнее время или ранней осенью, когда солнышко еще греет и стоит очень ясная теплая погода, многие взрослые и дети гостеприимно встречают бродячих артистов. Теперь не то. Холод и дожди загнали детей в дома. И если и собирается уличная публика послушать распеваемые Марго песенки и поглядеть смешные штуки Яшки, то от этой публики доход невелик. Кто бросит копейку, кто две, этим и ограничивается заработок бродячих артистов.
Если бы не добрый и мягкий Иванка, малютке Марго пришлось бы очень плохо. Обувь и платье ее износились, голод частенько мучил ее, а ночлег среди бродяг и нищих страшно пугал. Но Иванка всячески охранял девочку, насколько мог, от разных невзгод и случайностей, отдавал ей лучшие куски, заботясь о ней, как брат. На другой же день их знакомства, мальчик на первый заработанный пятак купил газету. Он не ошибся, сказав Марго, что она из газеты узнает о всем, что произошло в домике мистера Джона. Оказалось, что мистер Джон поспел во время, что умный мохнатый Лорд искусал забравшихся в домик воров, что их отправили в тюрьму и что сам мистер Джон был вызван в полицию, где он должен был объяснить, какие у него призреваются дети и какого рода воспитание дает он им. Тут же в газете было напечатано, что мистер Джон, вместо всяких объяснении, забрал детей и уехал с ними куда-то из Петербурга.
— Вот видишь, как ты хорошо сделала, что убежала оттуда, — сказал Иванка девочке. — Разве жизнь у твоего полоумного мистера была бы лучше, нежели наша?