Та, со скоростью стрелы, бросилась от разъяренной Евангелины Денисовны. Получилась суета и шум невообразимый.
— Держите ее, держите! — кричала хозяйка, все больше и больше отставая от ускользавшей от нее дерзкой девчонки.
— Каррраул, меня хотят заставить теперь съесть самого кота! — вопила Геня в свою очередь.
— Мя-а-а-а-а… — продолжал неистово мяукать несчастный Нини. А мастерицы и девочки давились со смеха.
— Заказчицы пришли, — заявила с порога Васса, прекратив этим сразу всю происходившую здесь суматоху.
Все еще красная от гнева и трясущаяся от злобы, хозяйка быстро передала Нини одной из девочек, приказав сделать примочку пострадавшему коту и хорошенько вымыть его и, пригрозив Гене небывалым наказанием, поспешила к заказчицам.
Глава XXXIX
Снова Иванка и Яшка
— Смотрите, смотрите! Кто это такой?
— Батюшки, никак трубочист!
— Негр, вернее.
— Миленькие, да он не один. Глядите, из-за пазухи голова торчит чья-то.
— Да, голова, и лохматая.
— Полно вам сочинять! Это просто мальчик с обезьяной, — вмешалась мастерица Ольга.
— Ну, конечно, мальчик с обезьяной, — согласились сразу цветочницы.
Посреди кухни стоял Иванка: из-за пазухи у него выглядывала потешная мордочка Яшки. Он только что с черного хода пришел в цветочную мастерскую и попросил Вассу вызвать Марго.
Но Васса, которую появление оборванного болгарина порядком напугало, вызвала сюда, вместо Марго, трех старших мастериц. За ними заглянули в кухню Геня, Роза и Маша. Одна только Марго продолжала сидеть на своем обычном месте в мастерской и усердно работала над венком, который поручила ей Евангелина Денисовна.
Венок был уже почти готов. Прекрасные нежные розы казались настоящими живыми цветами. Им недоставало только аромата. Каждый лепесток цветка, казалось, жил, улыбался своей свежестью. Ожидания хозяйки вполне оправдались. Марго блестяще выполнила заказ, работа, занявшая целые две недели времени и труда, была почти закончена. Оставалось прикрепить последний цветок. Марго так увлеклась окончанием работы, что не заметила, как опустела мастерская, не слышала голосов, доносившихся из кухни. Самой мадам Нешт не было в это утро в мастерской. Она поехала по делам и раньше вечера не могла возвратиться, поэтому цветочницы чувствовали себя свободными. Они окружили Иванку и с любопытством разглядывали его и Яшку.
— Кто ты такой?
— Откуда?
— Зачем пришел сюда?
— Зачем тебе Марго?
— Ты говоришь, что она тебе сестрой приходится?
— А заставь твою обезьянку показать нам все ее фокусы.
Иванка только улыбался в ответ, то и дело обнажая свои белые зубы да сверкая своими черными глазами. Ему было очень приятно, что все эти девушки так гостеприимно встретили его. От дворника Матвея он уже успел узнать, что новенькая живет здесь около двух месяцев и что сама Нештиха ею очень довольна. Ему страшно захотелось повидать свою прежнюю спутницу. Чтобы заручиться расположением цветочниц, Иванка спустил на пол Яшку и приказал ему проделать все, чему он научен.
В эту минуту вернулась из лавки Филя. Выпучив от страха и удивления глаза, она остановилась у порога и дико посмотрела на никогда невиданное ею животное.
— Совсем, как человек… — пугливо проронила она.
— Какой же это человек, Филя? Да ведь это маленький чортик, — возразила ей самым серьезным тоном Геня.
— А-а-а! — взвизгнула, приседая на пол, Филя. — Маленький чортик, стало быть…
— Стало быть, он самый, Филя.
— А-а-а-а-а… Помилуй нас, Господи! Царица Небесная! Владычица Богородица!.. Нечистый и есть. Глазами-то как вращает… Тьфу, чур меня, чур, чур, прости Господи! — шептала в ужасе Филя, мечась по кухне и ища место, куда бы ей спрятаться.
— Глупая ты, глупая, Филя! Неужели ты обезьян на картинках никогда не видала? — урезонивали девочку старшие мастерицы, между тем как Геня покатывалась со смеху.
— Так, стало быть, облизьяна это? — с робким недоверием произнесла Филя.
Геня продолжала хохотать.
Впрочем, теперь она смеялась не над одной только Филей, но и над самим Яшкой, который в это время, одною рукою держа палку, как ружье, другою преважно козырял цветочницам, маршируя перед ними как настоящий солдат. Потом подобрав шлейф своей красной юбки и развернув бумажный зонтик над головой, Яшка изображал важно прогуливавшуюся по саду барыню.
— Ха-ха-ха! — заливались мастерицы.