Выбрать главу

Выйдя на улицу, Руслан скомандовал общее построение. По мере оглашения приказа лица у оставшихся 'верными присяге' солдат становились все более злыми и кислыми. Читалась одна мысль - 'Жаль что я не дернул раньше и со всеми'.

А он все продолжал читать: '...и наделить Хохлова Руслана Вячеславовича, коменданта лагеря спасения, всеми правами командира по законам военного времени, пресекать дезертирство вплоть до расстрела на месте...право требовать безоговорочного выполнения...'.

Хохлов поднял на них голову, - моменты ловить он умел и понимал, что если сейчас не сделает паузу, его банально убьют тут и сейчас, - и спокойно, совершенно неофициальным тоном спросил: - Кто знает, как проехать в Томаковку?

По радостному лицу одного из солдат-срочников он понял, что, во-первых - абориген оттуда есть, а второе и главное - его план был уже понятен по крайне мере части солдат. И это было хорошо.

Его задумка была неплоха. Искать надо там, где теплее и светлее, а организовывать лагерь спасения там, где сам был бы не прочь спастись.

К тому же ПГТ Томаковка находилась в 70 км. от Днепра, а потому пешком туда вряд ли кто дойдет, ну а на машине мало кто будет ехать за ежедневной пайкой тушенки и крупы. Так что народу обещало быть немного.

И был последний плюс выбора Томаковки как лагеря спасения, и самый главный, - именно там находился один из двадцати шести складов государственного резерва умирающей державы-диплодока. Сам Бог велел организовать лагерь спасения вокруг того имущества, которое нужно было спасти, положив болт на старушек, машущих платочками с балконов.

И что важно, у него был мандат от прошлой власти, делающие его действия не только разумными, но и легитимными. 'Конфисковать, мобилизовать, привлекать, требовать...' - повторил он про себя, внутренне усмехнувшись. Если его диплодок умрет - он все равно будет сидеть на еде, а если сможет выкарабкаться, или у него будут наследники - у него будет индульгенция на все свои действия.

Через два часа два БТРа и армейский грузовик начали пробиваться через завалы и пробки в сторону выезда из города. За тещей и женой, которая не однократно за последние две недели после его 'пьяного матча', заявляла о готовности к разводу, он заезжать не стал.

Их целью была ПТГ Томаковка, и объект ?26, который там находился. (Примечание автора: информация о расположении, номенклатуре и системе охраны складов Гос. Резерва - является закрытой. ПГТ Томаковка и объект ?26 - в данном случае являются собирательным образом).

Впрочем, нельзя сказать, что Хохлов был полностью прожженным мерзавцем. Он допускал, что диплодок может умереть не весь и не сразу, а поэтому тупо и внаглую садиться на харчи он и не собирался. Скорее наоборот - он был готов начать делиться, умеренно конечно, с теми, кто придет искать спасения в его лагере. Но таких, по идее, ожидалось немного.

Поэтому он все-таки начал давать радиообращения во всех возможных диапазонах о том, что тут, в Томаковке, развернут лагерь Спасения, и всем прибывшим гарантируется безопасность и еда. Прибывших, слава Богу, было немного - от силы пара сот человек за первые два дня, которых он размещал в палатках аккуратным радиусом вокруг объекта.

Для себя же он решил, что если тенденция гибели 'диплодока' будет неизменна, то через месяц он нахрен прогонит всех дармоедов прочь, ну а если нет, то будет действовать по ситуации и согласно полученных полномочий. Кроме того, судя по эфиру, вокруг города развертывалось еще несколько Городков Спасения, и он посадил одного из своих слушать эфир и записывать. Врагов надо было знать в лицо.

Это случилось два дня спустя после его триумфального въезда на территорию объекта ?26 и вручения 'верительных грамот', подкрепленных парой десятков автоматных стволов. - Ту машину он увидел первым, - побитый жизнью грузовичок поднимая пыльную завесу за собой двигаясь по проселочной дороге ведущей к Объекту ?26. Хохлов испытал глубочайшее разочарование. Еще один едок.

Но дело оказалось куда как хуже. Едоков было много, - почти полтора сотни рыл и ушлая бабенка, которая просила, нет, скорее требовала, еды для них. Она что-то постоянно показывала ему - то свою простыню с изображением детишек, то предлагала съездить убедится самому, и (Вот ведь тварь!?) рассыпала ему на стол с пару десятков личных дел детишек, которым нужен особый уход и хорошее питание.

Впрочем, о женщине он думал теперь вполне уважительно и с симпатией, ведь она не стала сдавать ему свой Сиротариум. А ведь могла бы! А зачем ему полторы сотни детей и калек?! Брать ему 'на постоянный пансион' эту ораву ой как не хотелось.