– Мама…. – Пенелопа семенит позади, очевидно не понимая, что не так с ее знакомым. В тоненьком голосочке слышится страх и беспокойство.
– Ничего, дочь. Это…дядя просто болеет. Мы его полечим, и все будет хорошо, – придумываю неубедительное оправдание. Но, к счастью, ребенок верит и немного успокаивается.
Слезы на личике дочки я ставлю в вину незваному выпивохе.
Альтан снова смеется. Этот звук похож больше на глухой лай бродячего пса.
– Дочка…дочь… – бормочет с сомнением господин алкаш.
Затаскиваю его внутрь апартаментов и безжалостно бросаю на обувном коврике.
Мужчина сползает спиной вниз по закрытой двери, снова смеется и остается сидеть на месте. Хотя бы не буйный. Да уж, все в сравнении познается. В прошлый раз он и впрямь был не пьян, а под воздействием чего-то.
Вот же черт, я начинаю пересматривать свои решения. Да, опасно было его приводить. Что тогда, что сейчас. Сглупила, Эрин. Тупица, что сказать. И чего себе еще напридумывала, голову была готова потерять! Эх, всегда вот такие загадочные парни своим обаянием заманят, запудрят мозги, а потом не знаешь, как от разочарования отмыться.
– Идем, Печенька. Переоденемся и умоемся, хорошо? – уговариваю ласково малышку, присев на корточки и стерев ладошкой слезки с пухлых мягких щечек.
– Да! – кнопка шмыгает носом и поворачивается к развалившемуся на нашем пороге пьянице спиной.
Вот тебе и недоразумение!
38
Помогаю Пенелопе умыть личико и переодеться, на ужин сервирую ей пюре с котлеткой, и прикрываю почти вплотную дверь кухни, оставив небольшую щелочку.
– Кушай, не торопись, хорошо? Жуй тщательно. А мама пока посмотрит, как там дядя.
– Хорошо.
Слез больше нет, да и в целом дочка уже отошла от неприятно удивившего ее зрелища. Ребенку еще не приходилось вот так вот сталкиваться с последствиями злоупотребления взрослыми спиртного, пьяных она и близко не видела, а уж до такой степени налакавшихся и подавно.
Я вдыхаю поглубже и пытаюсь успокоиться, злость ушла, и на ее место потихоньку закрадывается раздражение и разочарование.
Возвращаюсь в прихожую, на коврике для обуви мужчина сидит, как и прежде. Его длинные ноги широко раскиданы на полу в разные стороны, спина и голова покоятся на входной двери. Показалось, что уснул, но стоило только Альтану услышать мои шаги, как глаза его распахиваются.
Они все такие же кристально голубые, почти прозрачные. Но сосуды налились кровью, и веки припухли порядком. А еще замечаю, что обычно всегда отдающий лоском наряд господина Легранда сейчас какой-то грязный, будто он проходил в нем не один день, да и на челюсти и подбородке уже заметна щетина. Что же произошло? Я уже неоднократно убеждалась, что слухи о нем с трудом соответствуют действительности. Может ли быть у этого состояния мужчины какое-то объяснение?
– Э-э-ри-ин, – тянет Альтан и глупо улыбается.
Я скрещиваю руки на груди, размышляя, что мне с ним делать. Бросить не могу, совесть не позволит. На своих двоих он до дома точно не дойдет. Ну, даже если и дойдет – вдруг сработает автопилот – то вряд ли его там будут с распростертыми объятьями ждать. В голове мелькают слова Мидаса о ситуации в семействе эрцгерцога. Там только и ждут мачеха со сводным братцем как бы найти шанс избавиться от неугодного наследника. Помогать им не хочется от слова совсем.
– На одну ночь. Только на одну ночь, я разрешаю вам остаться.
Выдвигаю свое условие. До тех пор, пока он не протрезвеет, приютить его и позаботиться с меня не убудет. А уж после, он и сам не захочет задерживаться.
Мужчина смеется. Это совсем не тот звук, который мне нравился. Не бархатистый с хрипотцой, а скрежещущий, глухой, не вызывающий никакого желания улыбнуться, наоборот, хочется уйти как можно дальше, чтобы его не слышать. Почему-то в нем слышится горечь и сарказм.
Альтан пытается подняться, не сразу, но ему это все же удается. Упираясь рукой о стену, он едва стоит самостоятельно.
– Одну ночь…Хах…Это уже наша вторая, получается. Эрин…ты, ик, совсем плохо считаешь…
Чего он городит? Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме…Как бы не так!
Мужчина резко смолкает, сгибается в пояснице и опустошает желудок на мой входной коврик и собственные ботинки. Выпитое вино мстит пьянице. Хотя, ему до этого дела нет. Еще бы, убирать же все это мне! Возникает какое-то дежавю. Ведь было уже подобное, правда, в тот раз на улице. А теперь вот в моем доме.
– Прощения…прошу…
Пару секунд у меня в мозге происходит загрузка и обработка только что случившегося. Я выдыхаю, понимая, что бесполезно сейчас кричать и злиться. Ладно, приняли, теперь дальше двигаемся.