И директор ничего мне не предъявит за косяк. А он любит выговаривать.
Через десять минут к посиневшей от холода мне подлетает пикап, и из него выскакивают два мужика внушительных размеров.
– Вам помощь нужна? – один выходит вперед.
Указываю на дверь и кратко доношу суть проблемы.
Парни переглядываются и хмыкают. Уверена, что они ментально обзывают меня идиоткой, но мне плевать.
Я их вижу первый и последний раз в жизни.
– Минут десять нам дайте, – один из спасателей не сводит с меня внимательного взгляда.
Хочется от него спрятаться. Вон в тот ближайший сугроб.
– К-к-к-конечно, – зубы продолжают стучать и не дают мне нормально разговаривать.
– У-у-у-у-у-у, мадам, вам бы погреться, – серые глаза второго спасателя недобро прищуриваются, и он делает шаг ко мне навстречу. – Димон, справишься? Я пока клиента в тепло отведу. А то надо будет и её ещё спасать от обморожения.
Тот самый Димон кивает, но продолжает следить за нами.
– Пойдемте? У нас там есть плед и кофе.
Нервно усмехаюсь. Я настолько замерзла, что его предложение вызывает восторг. И я готова забить на правило: не садиться в машину к незнакомым мужчинам.
Тут крайняя необходимость. Капроновые колготки уже давно превратились в корку льда.
– Я Олег, если что. Замок починим, не переживайте. Таких случаев сейчас вагон, – подталкивает меня в спину к пикапу.
Мычу. Губы тоже уже примерзли друг к другу и не желают разлепляться.
Олег кидает неодобрительный взгляд на коленки, которые показываются в вырезе зимнего пальто.
– Капронки? Серьезно? – накрывает ноги пледом и вручает горячую кружку. – Отогревайся давай, – не церемонясь, переходит на «ты». – Капронки, долбануться можно. В минус двадцать пять, – недовольно качает головой и делает шаг назад.
– Я ж-ж-же не думала, что могу застрять на улице, – решаюсь хоть как-то защитить свою честь и достоинство, – да и живу через дом.
Тыкаю в сторону общаги. Но Олега это, видимо, никак не впечатляет, и он в ответ только недовольно хмурится.
– Грейся. И ножки свои грей, – кивает на коленки.
Щеки вспыхивают от стыда. Слишком много внимания к моей персоне.
Парни быстро справляются с нашим замком. Димон запрыгивает за руль, пока я собираюсь расплатиться за вызов.
– Куда оплату? – достаю телефон и поднимаю вопросительный взгляд на Олега.
Он стоит в приемной, где я обычно принимаю детей, и выглядит настолько непривычно огромным, что дух захватывает.
Красивый, кстати. Широкоплечий, волосы русые и пытливый серый взгляд. Который сейчас всматривается внимательно в мое лицо.
– Да забей, – опускает мою руку с зажатым телефоном и подмигивает, – сочтемся, Ледышка.
Челюсть с грохотом отваливается, а он уже испаряется из помещения.
Это что такое было?
Смотрю ему вслед, но мне не дают обдумать случившееся пришедшие детки.
***
Выхожу после своей смены, с трудом удерживая равновесие. От усталости слегка пошатывает, да и, кажется, утро на морозе не прошло мимо.
В горле неприятно першит. Нос щекочет.
Ещё больничного не хватает. Вот Клим Альбертович «обрадуется». Воспитателей и так постоянно не хватает, а некоторые работают в две смены.
Но меня все устраивает. Тут хорошо платят, а от детей я в восторге.
Детки – это моя маленькая слабость. Когда-то и я хочу себе троих. Хотя Светка говорит, что рановато я задумываюсь о детях.
– Добрый вечер, Ледышка, – низкий голос заставляет отвлечься от мыслей.
Передо мной вырастает внушительная знакомая фигура. Поднимаю глаза, встречаясь с пронзительными серыми глазами.
Олег. Один из утренних спасателей.
– Добрый, – выглядываю изза его спины в поисках утреннего пикапа и Димона, но Олег один.
– Один я, один, – усмехается, закрывая мне обзор.
Какой догадливый прям.
– Чем могу помочь? Ребенка хотите пристроить в наш сад в качестве благодарности за утреннее спасение?
Он запрокидывает голову, и его низкий смех дрожью отдается во всем теле.