С той стороны Вместилища донеслось кроткое:
— Да, всеблагой нон.
— Соберите личные вещи и спускайтесь, до подножия гор теплые вещи вам не понадобятся, — отрывисто произнес старик.
И я стремглав бросилась наверх. Как бы это ужасно ни звучало, пусть я хотела спасти малютку, но по всему выходило, что это и мне на пользу. Метки Предназначенной мне не достанется, даже если свет Искры был для меня, из Кики его не достать. А значит… Значит, с гор я спущусь совсем с другой стороны. Найду простенькую школу магии, отучусь, потом отработаю долг и буду свободным дипломированным специалистом!
Мурлыкая, я достала потрепанный саквояж и, распотрошив тайник, покидала в него свои конспекты, осколки накопителей, поверх уложила записную книжку с артефактным пером. В поясную всевмещающую сумку улеглось мое нательное белье, пара платьев, брюки с рубашками и невеликие сокровища в виде нескольких серебряных сережек да подвески с одиноким сломанным крылом. Это мне подарила Кики. Этакий прощальный дар — в тот год мы окончательно разругались и…
Это моя память о том, что свою семью мне придется создавать самой. И я уж точно не разделю своих детей.
"Или рожу одного, чтобы даже соблазна не возникало", — хмыкнула я про себя. А после подумала и вытащила подвеску. Такие вещи нужно носить при себе, чтобы не забывать.
Взяв саквояж и застегнув на талии ремешок поясной сумки, я спустилась вниз, прошла сквозь пустынный холл и вышла на улицу.
— Это все? — Нон Рифас недоуменно уставился на мой саквояж.
— Любимая дочь там. — Я кивнула на Кики, рядом с которой стояли родители. — А я так, обуза. Как колбаса, упавшая в лужу: и бросить жалко, и съесть противно.
Молодой нон хотел что-то сказать, но в этот момент я ощутила убийственный холод. Кажется, моя дракошка вновь истощила свою силу.
Прикрыв глаза, я уложила пальцы на запястье и начала медленно, дозированно передавать силу. Увы, но я только сейчас вспомнила, что дети не способны удержать постоянный поток магии. Им нужно передавать понемногу, по каплям. А это в разы сложней. Клянусь, если бы не ситуация, я бы не взялась: не каждый дипломированный целитель за это берется!
Сила шла трудно. Капля за каплей, капля за каплей. В этот момент я как никогда остро поняла: только бесконечные муки с накопителями позволяют мне раз за разом начинать и обрывать передачу силы.
Наконец чешуя потеплела, и связь между нами уснула.
А я, обратив внимание на реальность, заметила, что мои плечи укутаны теплым пледом, а рядом замер нон Рифас с чашкой горячего чая.
— Я сахару добавил, — шепотом проговорил нон, — пейте.
— Сп-пасибо, — кое-как выдавила я.
Несколько глотков наполнили мое тело теплом, и я благодарно посмотрела на молодого нона. Он, правда, моего взгляда не заметил: покусывая обветренные губы, он косился то на чету Дьерран, то на Кики, то на роскошнейшую карету. И, видя, что я не собираюсь подходить к родителям, негромко проговорил:
— В пути вы имеете право на те же самые почести, каковые будут оказаны вашей сестре. Но… Если хотите, вы можете поехать в нашем дилижансе. Там свободно одно место: нон Теймир решил остаться здесь. Будет чуть тесновато, но у нас есть пирожки.
— И нет Кики, — кивнула я. — Это прекрасное предложение, нон Рифас.
Он забрал у меня опустевшую чашку и подвел к неказистому, многое повидавшему дилижансу. Открыл для меня дверцу и…
— Благословляю, малышка, — тихо проговорила она. — Забирайся скорее.
Внутри было не так и тесно: дилижанс восьмиместный, а нас всего пятеро. Нон Рифас, нонна Шавье, я и еще две незнакомые женщины, тоже в храмовой одежде.
— Правда всегда выходит, — тонко улыбнулась нонна Шавье, — а ты мне не верила.
Я лишь вздохнула:
— Они найдут себе оправдание, нонна. А даже если и нет — мне уже ничего не нужно.
Нонна Шавье мягко покачала головой и хотела что-то сказать, но с улицы послышался яростный возглас:
— Моя невеста никуда не поедет! Фике! Фике, немедленно вылезай!
— А вот и Шордаг, — я покачала головой, — все-таки у него есть шпион в доме Дьерранов.
— Куда ты? — нахмурилась нонна Шавье.
А я, уже положившая руку на дверцу дилижанса, тихо проговорила:
— Надо попрощаться.
— Он того стоит? — с сомнением спросила нонна Шавье.
— Где она?! — продолжал разоряться Шордаг.
— Я того стою, — серьезно ответила я, — мне хочется поставить точку.
— Зачем трогать то, что и на вид, и на запах похоже на птичий помет? — укоризненно спросил нон Рифас.
— Надо сказать все то, что во мне копилось, — серьезно проговорила я, — иначе все эти невысказанные вещи сведут меня с ума.