Было в его облике что-то пугающее, но одновременно притягивающее, манящее…
Я не отводила глаз от лица Ардона в то время, пока он приближался ко мне.
– Этот мир проклят, Элли, – проговорил мужчина, протягивая мне руку, – как и я.
Я вложила в его ладонь свои пальцы и поднялась с места.
– Проклят? – теперь я была готова поверить во что угодно, – Кем?
Ардон шел рядом со мной, я могла рассмотреть ту часть его лица, которая не была покрыта чешуей. Невольно залюбовалась его профилем – на лоб падали темные волосы, пересекая линию бровей, прямой нос, высокие скулы, твердый подбородок с ямочкой, чуть насмешливо изогнутые губы… Поспешно отвела взгляд от его губ. Нечего мне на них смотреть! Совсем с ума сошла!
– Это случилось много лет назад, – нехотя начал говорить дракон, ничего не подозревая о мыслях, мелькавших в моей голове, – я обидел одну могущественную ведьму… В отместку она прокляла меня и все мое королевство. Здесь никогда не наступает день, а я не могу найти баланс между драконом и человеком. Моя участь – вечная борьба. Мой зверь неимоверно силен. Когда-нибудь он победит. Тем более, его время ночь… Но и в ипостаси ящера я тоже управляю его разумом. То есть в его время он тоже не совсем дракон. Он уязвим… я его слабость. Ни он, ни я не можем покинуть границы королевства. Наш удел – вечная борьба, вечная мука…
Я слушала его, затаив дыхание. Это же какой надо быть мразью, чтобы вот такое сотворить! Мы шли по мраморной лестнице, спускаясь в просторный холл, освещенный магическим светом. Ардон вывел меня в сад. Аромат цветов витал в воздухе, опьяняя и дразня.
– Мои подданные боятся приближаться к замку, – между тем рассказывал дракон, – многие уехали, кто-то остался, в надежде, что однажды проклятье удастся снять.
Он замолчал, а я потрясенно смотрела на его прекрасную половину лица.
– Это возможно?
Он дернул кончиком губ, наклонился, сорвал розу и протянул мне. В нос ворвался яркий аромат, когда я поднесла бутон к лицу. Лепестки имели нежный голубоватый оттенок, а сердцевина светилась белым светом. Похоже, все-таки не роза.
– Это цветок элаин, – улыбнулся мужчина, – «дарующий надежду». Пока цветок горит, есть надежда. Так гласит легенда.
Я любовалась необычным растением, но следующие слова дракона заставили отвлечься.
– До вашего появления в моем замке, – сказал он, – элаин не светился. Его лепестки были плотно закрыты.
– Что это значит?
– Это значит, Элеонора, – тихо произнес Ардон, – что с вашим появлением здесь у меня появилась надежда. Надежда снять проклятье.
Я опустилась на скамейку, что была неподалеку от того места, где мы остановились. Хотелось немного мысли привести в порядок.
– Каким образом? – выдавила, вглядываясь в цветок. Ну да, светится. Хоть и слабо. С другой стороны, ни один земной цветок, что я знала, не мог похвастаться такой иллюминацией.
Ответ дракона вообще убил.
– Вы родите мне наследника! – с легкой улыбкой просветили меня.
Хорошо, что я в этот момент сидела!
– А ничего, что я чуть-чуть беременна?
Мой вопрос повеселил дракона.
– Это не имеет значения! Даже к лучшему! Потому что частью проклятья стало то, что я не могу иметь детей. Во всяком случае, до тех пор, пока не верну человеческий облик полностью. Но при этом только мой наследник может снять проклятье!
Вот теперь я точно ничего не понимала.
– Почему именно я? – я в шоке смотрела на мужчину передо мной и все гадала, что такого он сделал той ведьме, что она так заморочилась.
– Вы – последняя из рода Амбрахан, – как-то он это сказал неохотно, странно. Ладно, потом разберусь. – В проклятье было сказано, что наследника должна родить одна из Амбрахан. Но коварство в том, что никого из представителей этого рода не осталось.
Мне хотелось сказать, что он ошибается, что я вообще не имею отношения к этому исчезнувшему роду. Но не успела.
– Много лет я провел, изучая древние писания, архивы, пока не нашел одну зацепку, – поведал мне Ардон, – одного из сыновей ландера Фредерика Амбрахана похитили в младенчестве. Все считали его погибшим. В то время гибло много детей, особенно зимой. Младенца нашли в лесу. Его тело разорвали голодные звери.
Какой ужас! Я прижала ладонь к губам, представив себе эту картину. Мужчина ничего не замечал, продолжал свой рассказ.