— Вы правы, — согласна кивнула медсестра.
Я знала, что соглашается она со мной только из вежливости. И из-за больших денег, уплаченных моими братом и сестрой.
Медсестра ушла, а я снова погрузилась в воспоминания. После первой встречи была другая, где я подарила ему новую рубашку. Потом он сам позвал меня на встречу в кафе и прогулку по набережной.
Отгремела свадьба Маши. Следом и Максим заявил, что нашел себе спутницу жизни. Мы с Димой свадьбу не делали. Даже не расписывались. Ни мне, ни ему этого было не нужно. Но я очень хотел детей. Однако забеременеть все не получалось.
Я все так же трудилась в кружке «Умелые ручки», но переехала к Диме на квартиру. Да и Татьяна перебралась к брату. Все было хорошо. Маша родила красивую, крепкую девочку Ингу, Максим женился. Я баловала племянницу, гуляла с мужем, общалась с чужими детьми и... была счастлива. Наконец-то в моей жизни было место отдыху.
Я никогда не верила в Бога. Ни я, ни Маша, ни Максим не ходили в церковь. Туда я сходила единожды в своей жизни. Перед тем, как отправиться на обследование в клинику, где мне поставили диагноз бесплодие. Дима не бросил меня, конечно, нет. Он бы лучшим человеком, которого я когда-либо знала. Но ровно через неделю после этого диагноза, он погиб — его сбила машина.
Я горько усмехнулась, наблюдая за тем, как в капельнице медленно, капля за каплей, в меня вливается лекарство.
Сожалела ли о чем-то в своей жизни? Нет. Никогда. Я сделала все, чтобы мои брат и сестрой были счастливы. Я сделала все, что от меня требовалось. Я гордилась их успехами. Гордилась своими племянниками. Но... мне так не хватало кого-то рядом. Маша и Максим предлагали переехать к кому-то из них, но разве я имела право обременять их?
Но Маша уговорила меня. К тому моменту она уже развелась со своим мужем, открыла свою сеть салонов красоты и сильно поднялась. Как и Максим. У него была своя строительная фирма, красавица жена и двое мальчишек.
Я улыбнулась, вспоминая своих племянников. Все они были такими красивыми и талантливыми. Инга, дочь моей Маши, приняла меня с радостью. Она занималась танцами, поэтому с гордостью показывала свои грамоты и рассказывала о достижениях. Я гладила ее по голове и видела в этой девочке отражение себя прошлой. Как-то давно, я тоже мечтала заниматься танцами.
Время летело. Племянники росли. Окончили школу, университеты. У них появлялись свои семьи. А я по-прежнему работала в старом кружке «умелые ручки». Татьяна покинула этот мир в возрасте сорока лет из-за болезни. Детей в кружке было все меньше и меньше. И вскоре мне пришлось закрыть его. Возможно, именно поэтому со мной случилась трагедия?
Когда я помогала вывозить вещи из старого класса в ставшей уже родной школе, мне стало плохо. Вскоре я потеряла сознание. Головные боли меня мучали и прежде, но в обморок я упала впервые. Маша настояла на обследовании. В итоге выяснилось, что жить мне осталось всего полгода. У меня была опухоль в мозгу. Неоперабельная.
— Надежда Петровна? — от размышлений меня прервал голос все той же медсестры. — Ваша капельница закончилась. Я пришла ее убрать.
— Спасибо, милая, — я улыбнулась.
— А еще мне передали, что завтра к вам придут посетители.
— Это замечательно...
Я чувствовала подступающую дурноту. После химии всегда так было. Почему-то плохо мне становилось только снятия капельницы. А может, это было лишь мое самовнушение. В конце концов, я столько всего наслушалась о своем диагнозе. Максим возил меня даже в Германию. Но и там сказали, что надежды нет.
Как ушла медсестра, я уже не слышала. Закрыла глаза и погрузилась в странный, тревожный сон. Я видела наш старый дом. Но мама была жива. Видела, как я расту вместе с ней. Видела учебу в университете, красный диплом, радость, вечеринки, трезвого отца на выпускном... И Димку. Своего любимого и такого родного. А еще у меня были дети. Трое. Два мальчика и девочка.
Это то, чего я была лишена? Скорее всего. Я всегда хотела семью. И она у меня бал — Максим и Маша. Я думала, что больше мне и не нужно ничего. Но... так ли это было на самом деле?
***
Утро началось с приглушенных голосов. Я плохо спала всю ночь и смогла нормально уснуть только под утро. Поэтому тихий шепот разбудил меня не сразу.
— Она выглядит хуже, — голос Маши я узнала сразу.
— Мам, а что, никак нельзя помочь тете Наде? — Инга говорила в нос. Неужели ревела? Эх, глупая моя племянница.
Все люди умирают. А Маше следовало бы уже рассказать ей об этом. Взрослая же девчонка! Замужем уже, а слезы льет чуть ли не каждый день. Разбаловала она ее.