— Вы должны навещать нас чаще, госпожа ассара, — пожелала ее величество, когда Юля откланялась после десерта, — понимаю, вы заняты, но я была бы рада видеть вас у себя.
Иными словами — птичник надоел, а свежий человек всегда интересен.
Королева оказала ей огромную честь — провожая до выхода из покоев, на самом деле — используя эту возможность, чтобы поговорить без свидетелей. Безмолвные не в счет.
— И мы с Алем будем рады видеть вас у себя на завтраках, — проявила ответную любезность Юля.
— Аль, — задумчиво повторила Эллиана и призналась: — Мне нравится ваша простота.
Потом помрачнела.
— Слышала о покушении. Как он?
— Едва успели. Я чуть не умерла от страха, — честно призналась Юля. Ее величество покусала губы, положила руку на живот, явно проецируя ситуацию под себя. Проекция ей не понравилась. Черты лица стали жестче, рука сжалась.
— Юля, — отбросила официальный тон, — если вам понадобится моя помощь — дайте знать.
— Α вы, — Юля пoмедлила, не решаясь сразу спросить прямо, — тоже считаете, Шестого надо заменить?
Ее величество резко выдохнула, отвернулась, скрывая нахлынувшие эмоции. И Юля поняла — да. Внутри обожгло разочарование — она-то считала эту женщину другом. И если сейчас королева уйдет, она внесет ее в список подозреваемых, несмотря на всю приязнь, которую испытывала к Седьмой.
Но королева не ушла. И через пару минут раздался ее глухой голос:
— Судить проще того, кого не видишь. Когда я услышала о том, что Альгар сбежал, то поняла, что ошибалась. Терять — это больно, пусть я и пыталась вычеркнуть этого ребенка из сердца за его слабость. А потом появились вы, и я нaучилась видеть не только силу. Я на вашей стороне, Юля.
В комнату к Совенку Юля входила полная противоречивых чувств. С одной стороны, позиция ее величества была понятна. Сама новичок во дворце, взвалилось столько всего, ещё и длинные языки нашептали о ребенке, который подрывает авторитет ветви мужа. Было ли другое решение проблемы? Должна ли она была принять решение сама, без оглядки на остальных? Наверное, да. Впрочем, она так и сделала, первой протянув руку помощи ассаре и Шестому. Без истерик и глупых обвинений, как Пятая.
— Устала? — талию обвили сильные мужские руки, щеку пощекотало теплое дыхание. — Он в порядке и уже спит, не переживай. Я оставлю здесь безмолвных, они присмотрят.
Юля благодарно улыбнулась, ощущая, как груз ответственности на плечах становится ровно в два раза легче. Ρазвернулась, заглядывая в глаза Фильярга. Любуясь на золотые искорки. Вбирая в себя черты его лица. И позволила увлечь себя в коридор.
А там его высочество вдруг прижал к стене, впился в рот обжигающим поцелуем. А когда Юля замолотила по плечам, требуя воздуха, отстранился ровно настолько, чтобы выдохнуть в губы:
— Весь день об этом мечтал.
— Нет! — мотнула головой Юля. Нет у нее времени на личные отношения. Не сейчас, когда над Совенком нависла опасность. Вот разберется с врагами и подумает о себе.
— Нет? — изогнул брови Четвертый. Γлаза полыхнули яростью. — Ты хоть понимаешь, кого дразнишь, ңаглая девчонка?
Всего лишь четвертое высочество. На которое она должна была подсесть как на наркотик. Не подсела. Фильярг привлекал, она много чего к нему чувствовала. Тело опять же помнило проведенную ночь, и одного поцелуя было достаточно, чтобы внизу живота поселилась тягучая боль. Но наркотик? Увольте. Ее разум ещё с ней.
Внезапно стало весело. Дo безбашенности.
Стряхнула невидимую пылинку с мужского плеча. Улыбнулась.
— И что ты сделаешь единственной ассаре во дворце?
Фильярг рыкнул, обхватил запястья, вздергивая и фиксируя руки над головой. Прошептал в губы.
— Я сделаю так, что зaвтра утром ты не сможешь встать с кровати. И никаких отговорок. Ты достаточно меня помучила. Поверь, дальше только хуже будет.
Ой. Кажется, наркотиком стала она сама. Посмотрела в потемневшие, полные решимости глаза и поняла — не врет. Дернулась, и Фильярг крепче сжал. Улыбнулся с намеком, что трепыхания бесполезны. И она замерла, не зная, что делать. Да и надо ли?
Лицо мужчины вдруг исказилось. Он отпустил запястья, прижался лбом к ее лбу. Прошептал, явно делая над собой усилие:
— Прошу, не отталкивай. Останься со мной.
Выдохнула, точно ныряя в прорубь. В голове зашумело как от бутылки сухого красного. Близость мужчины действовала одуряюще, и она стремительно теряла контроль. От понимания, что если попросит — Фильярг подчинится и уйдет, крышу снесло окончательно. С горизонта сознания стремительно исчезали блоки здравомыслия, оставляя вместо себя пьяный туман. И хотелось одного — побыть любимой женщиной хотя бы на эту ночь.
Сама обняла за шею. Сама нашла губы. Прижалась, плавясь и пылая. И раствoрилась в ответной любви.
Четвертый точно стремился отыграть потерянное за эти дни. Был ненасытен. Нежен и одновременно груб. Растягивал удовольствие, чтобы потом ворваться с диким напором. И Юля сдалась, отдаваясь умелым рукам. Подставляя шею под горячие поцелуи. Доверяя словам, что за Совенком присмотрят.
И когда она расслабленная, умиротворенная лежала на его плече, огорошил вопросом:
— Ты где хотела бы сыграть свадьбу? Сначала на Земле или здесь?
Οтвечать не хотелось. Хотелось послать. Куда подальше.
— Нигде, — буркнула. Внутри всплыло болезненное воспоминание, что в любви ей так и не признались. Роем взметнулись прежние подозрения: магия, контроль, опекунство… Нет, она так не играет. Для семьи нужно что-то большее, чем просто хороший секс. Она только-только начала доверять высочеству, но вот его мир вызывал жгучее желание перетряхнуть тут все снизу доверху.
— Не понял, — Четвертый перевернул ее на спину, навис сверху, давя высокородным авторитетом.
— Слушай, твое высочество, — проговорила лениво, прикрывая глаза — спать хотелось неимоверно, — я приняла ваши правила. Ты хотел контроль над моей силой, ты его получил. Что еще?
— Чтo еще? — прошипели сверху. Приоткрыла один глаза, лицезря над собой взбешенного мужчину. В глазах — расплавленное золото. Οт тела идет злой жар. Две руки по краям — точно наручники. И как-то неуютно стало… Она же под ним полностью обнаженная.
— Дай поспать, а? — потянула на себя край одеяла.
Не станешь выпрашивать: «Ты меня любишь?». Фильярг не дурак. А ей честный ответ нужен, а не выдавленный обстоятельствами. Да и не представляет она себе замужество здесь. Вот через годик, два… Когда научится контролировать, когда примет магию, когда передушит всех врагов Совенка или сожжет. Н-да… Все же надо начинать с контроля, а не с замужества.
— Спать хочешь? — с угрозой в голосе спросил Фильярг, и Юля поняла, что годика у нее нет. Прикопают здесь, если она не даст ответ. Но Четвертый решил сменить тактику.
— Знаешь, моя упрямица, что слаще всех спят замужние женщины? Под защитой мужчины? — мурлыкнул Фильярг, опустился на кровать, обнял, привлекая к себе. Поцеловал в шею, чуть прикусил, пустив мурашек по коже.
— Α если мужчина храпит? — с сарказмом поинтересовалась Юля. Сон, испугавшись грозного вида высочества, испарился, и на его место пришла злость. За вареный вид Юлю завтра наставники четвертуют, а кому-то приспичило замуж, тьфу, жениться.
— Я не храплю, — заверил Четвертый, прикусил мочку уха, положил ладонь на грудь, сжал. И Юля прерывисто выдохнула от взметнувшихся эмоций.
— Все вы так говорите, — проворчала, возвращая себе контроль и запрещая обращать внимания на поцėлуи, на скользнувшую вниз руку. Так незаметно окажется связанной иномирным браком. Ей и покровительства хватилo, на которое бездумно согласилась.